Генерал Снесарев на полях войны и мира. Виктор Будаков
по-сыновьи прочитывающего, осмысливающего, воссоздающего историю Украины, Мазепа – изменник. «Барщенник» и предатель прежде всего малороссийского, украинского народа, а затем уже и русского самодержца.
(Через сто лет на территории былой единой империи – два разных праздника, с разными флагами, разными лозунгами, чествованиями разных героев: в политике «оранжевого» украинского руководства Мазепа – геройская личность, и его на Полтавском поле в изваянии увековечивают, словно бы он спаситель Украины, или, по крайней мере, Запорожской Сечи, или хотя бы несчастного раненого шведского короля.)
В июле 1909 года в Ревеле происходит свидание Николая II с Вильгельмом II. До этого, в июле 1905 года, состоялась встреча царя и кайзера на острове Бьерке. Обе континентальные державы инстинктивно тянутся друг к другу, понимая, что вместе их не победить, что их больше связывает, нежели разъединяет, – связывает не только династическая породнённость. В октябре 1910 года – встреча императоров в Потсдаме. Всё ещё возможен иной вариант будущего или уже невозможен? Тень, призрак, ураган войны неотвратимо надвигаются на европейский континент.
В ту же пору Снесарев, неоднократно устно и письменно заявляя тезис добрых отношений России с Германией, пророчески понимает, что разумнее всего нам подходит «политика частных соглашений (иногда, конечно, сближений) со всеми сильными странами, без вступления в союз с какою-либо из них». Ибо разве не исторический жребий России при всех раскладах и хитросплетениях мировой политики пребывать виноватой во всём: в любой из войн, в любом перемирии?
Снесарев словно бы разглядывает мир на переломе тысячелетий, предвидит конфликты рубежа двадцатого – двадцать первого веков, когда в «Голосе правды» (1909) в статье «Международный иезуитизм» пишет: «Страшно за нашу Родину, которая при всегдашней её доверчивости и при том слабом дипломатическом мече, каким она ныне препоясана, может в конце концов остаться совершенно одной без недавних ещё друзей… и получить на свои и без того усталые плечи всю тяжесть разгоревшихся событий… Мы уже почти одиноки, а дальше станем ещё более одинокими…»
25 августа 1909 года – 50-летие завоевания Кавказа (Шамиль был наглухо окружен войсками Барятинского и Милютина и сдался, как писали советские учебники, на неприступной горе Гуниб). Собственно завоевания как такового никогда не произойдёт. Кавказ так и останется на теле империи горящим кровавым рубцом.
И опять до нас словно бы доносится снесаревский голос из далёкого начала двадцатого века, когда разразилась «азербайджанская история» – вооружённая смута на севере Персии: «Мы полагаем, что для нашей дипломатии настала пора перестать раскланиваться на все стороны… История в Азербайджане может тянуться вечно. Неужели мы наше добро, авторитет, жизнь наших людей, покой на Кавказе, – неужели всё это мы поставим в зависимость от этой длительной борьбы? Наш голос должен, наконец, зазвучать с той решительностью и достоинством,