Мы все из одной глины. Как преодолеть трудности, если ты необычный. Елена Денисова-Радзинская

      Она: Ему около двадцати.

      Я: И моему около двадцати.

      Она: Он у меня от первого брака.

      Я: И мой тоже от первого брака.

      Она: У моего поломана нога, и он хромает.

      Я: И у моего поломана, и мой чуть хромает.

      Она: Моего зовут Тема. Артем.

      Я: Моего зовут Тима. Тимофей.

      Она: У моего сына аутизм. Слабая степень.

      Я: У моего сына аутизм. Слабая степень.

      Она: Я никому не говорила до этого про это и не произносила слово «аутизм». Ты – первая.

      Я: И я тоже никому не говорила и не называла».

      Пауза…

      Мы долго смотрели друг на друга.

      Я произнесла: «Привози его ко мне сюда. Мы попробуем что-то сделать вместе».

      Чем я руководствовалась тогда? Я не знаю.

      Моя знакомая стала рассказывать о сыне, как он был талантлив в музыке, играл невероятно блестяще на гитаре (кто его слышал – долго не могли забыть), как, испугавшись большого скопления людей на экзамене, не пошел на экзамен, как она, не понимая, что это аутические черты, кричала на него и причиняла ему боль, не понимая, что делает.

      А я узнавала в каждой истории себя и вспоминала свой крик, претензии к несовершенству в поведении сына и его раны…

      Как я кричала на него, когда он, будучи неловким, выходил из машины и уронил яйца с двойным желтком, которые я хотела принести показать сестре мужа, а он смотрел на меня беззащитно и удивленно и не возмущался. А я принимала это за упрямство.

      Как я кричала: «Почему ты не такой, как все?! Почему ты так по-дурному на все реагируешь? Что ты не можешь нормально себя вести? Поживее! Ну, крикни что-нибудь громко! Ну, руками нормально взмахни!»

      Мы со знакомой вспоминали разные случаи и плакали. Это были как исповеди друг другу.

      Она рассказывала о том, как хотела сдать его в дурдом, чтобы напугать (чтобы стал вести себя хорошо – нормально). О том, как один раз даже сдала его на два дня, но потом не выдержала, и как он спокойно и грустно смотрел на нее, когда она его сдавала, а потом так же спокойно и печально, когда забирала. Так обреченно и грустно…

      И она, и я думали тогда, что они могут, но не хотят. Оказалось, что они очень хотели, но не могли из-за этой странной особенности, кем-то называемой болезнью, кем-то – просто свойством. Но смена названия не облегчает жизнь тех, кто имеет эти аутизмы и эти аспергеры…

      Я вспоминала, как устраивала день рождения, и, чтобы никто из пришедших не заметил его «особенности», почти не давала ему слова сказать и что-то сделать. Я отвлекала его друзей и была так активна в этой задаче, что мне почти все удалось (никто ничего не заметил), удалось все, кроме одного – сын так и не почувствовал праздника и был по-прежнему несчастным. Впрочем, как и я…