Тэмуджин. Книга 1. Алексей Гатапов
полога он чувствовал на себе тяжелый, неподвижный взгляд Бэктэра.
Мать Оэлун, сидя у очага, полной грудью кормила годовалую Тэмулун. Трехлетний Тэмугэ сидел рядом, с шумом хлебал из чашки кислое молоко, равнодушно поглядывая на вошедшего Тэмуджина. Мать, повернувшись назад, уложила дочь на кошму.
– Под грозу попали? – спрашивала она, застегивая пуговицы халата из рыбьей кожи.
– Да, – коротко ответил Тэмуджин.
На душе у него было смутно после разговора с Бэктэром. «Чего ему все не хватает? – в который раз он спрашивал себя. – Все время будто нож за спиной держит. Я что, виноват перед ним, что от старшей жены родился?..»
Он сел на свое место по правую руку от хоймора[11].
– Мы отсюда видели, что там творилось, – говорила мать, медным ковшиком наливая ему хурунгу. – Смотреть было страшно, от неба до земли темно, как ночью. Как вы ездите по таким местам – одни боги знают.
Тэмуджин принял чашу обеими руками, отлил несколько капель на край очага – угостил духов огня.
– С нами был Кокэчу, – он решил всего не рассказывать. – Он упросил богов отвести грозу.
– Упросил? – мать перестала мешать хурунгу, внимательно посмотрела на сына. – И гроза ушла от вас?
– Ушла сразу, как только он обратился к семи синим богам, – и, помолчав, добавил: – а поначалу от молний в глазах рябило.
– О небо, Ясал Сагаан Тэнгэри, неистощимо ваше великодушие! – Оэлун повернулась в сторону севера. – А Кокэчу, уже сейчас видно, будет могучим шаманом. И ты, смотри, никогда не ссорься с ним.
– Я не боюсь его, – нахмурился Тэмуджин. – Еще неизвестно, чей дух сильнее, его шаманский или мой дарханский[12].
– Не говори так!
– Он ничего не сможет со мной сделать! Духи моих предков не дадут ему, а надо будет, так и его душу съедят.
– Тихо, тихо! – Оэлун испуганно оглянулась на дверь. – Не кричи, люди услышат. Я ведь знаю, как силен ваш род.
– Тогда зачем ты меня пугаешь? – сказал Тэмуджин, остывая. Ему было неловко оттого, что так легко вышел из себя. «Все из-за Бэктэра, – досадливо думал он. – Как столкнешься с ним, так смута…»
Мать назойливо тянула свое:
– Я ведь просто говорю, что с ним лучше жить в мире. У тебя впереди трудная жизнь. У нойона всегда труден путь. И таких, как Кокэчу, нужно иметь среди друзей, а не врагов. Ты на меня не сердись, ведь я не при людях это говорю. Твоя праматерь Алан-гоа так же поучала своих детей, и они слушались…
– Ладно, – устало проговорил Тэмуджин. – Я это уже много раз слышал.
Помолчали. Тэмуджин размеренно и нарочито шумно отхлебывал хурунгу.
– Что сегодня добыл?
– Гусей и уток.
– Это хорошо, а то им баранина приелась, совсем не хотят ее есть, – Оэлун кивнула на Тэмугэ, молча поблескивавшего узкими щелочками глаз.
III
Перед закатом в айл Есугея пришли Унгур и Сача Беки. Они по-взрослому степенно подошли к двери и, пригибаясь под пологом, вошли в большую юрту.
Оэлун в узком деревянном
Хоймор – место на северной стороне очага напротив входа. Считается местом хозяина, старшего в семье мужчины.
Дарханы – монгольские кузнецы, которые владеют магией, экстрасенсорными и др. способностями, исполняют жреческие функции наравне с шаманами.