Тэмуджин. Книга 3. Алексей Гатапов
удерживать, нойоны отпускали их на все четыре стороны.
Так они невесело, без былой чести и влияния, жили все последнее время. И лишь последняя великая милость со стороны Таргудая, и обещание возвратить им часть воинов со скотом и семьями дали Даритаю и Бури Бухэ воспрянуть духом, обрести надежду на благополучное будущее.
Низкое солнце, перейдя небесный перевал, повернуло в сторону западных гор. От далеких приземистых склонов, на которых темнела гряда соснового леса, по заснеженной степи тонкой нитью отчетливо протянулся конский след. Четверо киятских юношей – Унгур, Сача-Беки, Хучар и Тайчу – возвращались с охоты на зайцев.
Выехали они из куреня ранним утром, еще в предрассветных сумерках, и до полудня проносились по опушке тайги, прочесывая кусты и овраги. Они до устали загоняли своих коней по глубокому снегу, однако охота в который уже раз оказалась неудачной. Лишь по три-четыре убитых зверька висело у каждого на седельных ремешках, да только у Хучара, в последнее время отличавшегося меткой стрельбой, было шесть убитых зверьков.
Старшие, Сача Беки и Унгур, ехали рядышком, младшие братья следовали в шагах трех позади. Неподалеку от них, с понуро опущенными мордами, виноватыми глазами кося на хозяев, перебегали с места на место три охотничьи собаки.
От самого леса, когда Тайчу подстрелил последнего зайца и они повернули домой, никто не проронил ни слова. Весь этот месяц их преследовала неудача и братья тяжело переживали ее.
Хучар, хмуро сдвинув брови и крепко прикусив нижнюю губу, рукоятью плетки соскабливал с передней луки намерзшие капли заячьей крови. Тайчу, задумчиво наблюдавший за ним, сгорбившись в седле, вдруг резко выпрямился и убежденно воскликнул:
– Неспроста это все: не может такого быть, чтобы просто так с начала новой луны не было ни одной хорошей добычи.
– Думаешь, кто-то наслал на нас порчу? – угадал его мысли Хучар. – А ведь я тоже об этом подумал.
– А как иначе такое может случиться? – разгорячился тот. – Десятый раз выходим на охоту, а добычи приличной все нет.
Старшие впереди молчали и было не понять, слушают они их или нет.
– Кто это мог нам сделать? – привлекая их внимание, громко спросил Хучар. – Давайте, подумаем хорошенько, каких родов парни могли пожелать нам такого невезения?
– А кто сейчас нам желает хорошего? – зло усмехнулся Сача Беки. – Сейчас все только и думают, как отомстить нам за старое.
Братья промолчали: так оно и было; теперь их сверстники, даже из самых захудалых родов, ни во что не ставили их и при каждом случае старались показать это. Те, кто раньше искали с ними дружбы и заискивали, сейчас, при встречах, не упускали возможности оскорбить, осмеять прилюдно. Отвечать им тем же было трудно и опасно: у них осталось совсем мало нукеров, чтобы можно было, как раньше, сразиться с обидчиками на прутьях, да и эти, оставшиеся, уже неохотно повиновались им, не желали из-за них враждовать с соплеменниками и наживать