Знак Гильдии. Ольга Голотвина
со мной еще сладит!
– Весьма интересно... А ты, юноша... тоже ее не боишься?
– Я?! – расправил плечи Дайру, передразнивая Нургидана. – Пусть она меня еще поймает!
– Занятно, очень занятно... Но засиделся я у вас, пора и домой.
У порога Вайсувеш обернулся:
– Разговоры про Совиное Божество теперь начнутся с новой силой. Я слышал на рынке, что за городской стеной нашли изорванный в клочья труп... кажется, это был здешний торговец. Говорят, такого не было несколько лет. Все почти забыли о Древней Сове. Теперь, конечно, вспомнят!
С этими мрачными словами он перешагнул порог.
– Как говорят у нас в Наррабане, – весело сказала Нитха, – хороший гость приходит без приглашения и уходит без напоминания!
Шенги не улыбнулся: он почувствовал, что его лапа сама собой сжалась и разжалась.
Проводив гостя, учитель вернулся и с порога обрушился на провинившихся мальков. Он бегло обрисовал их сложную родословную, подробно остановился на отдельных гранях их омерзительной натуры и в ярких красках живописал их нелегкое будущее:
– На болоте вас заждались! Самый трясинистый участок для вас придерживают! Из-под руки надсмотрщики глядят: когда, мол, эту парочку к нам доставят?.. Айвы захотелось, да? Сегодня айва, а завтра городскую сокровищницу ограбите? Люди будут говорить: «Это что за злодеи, ни стыда у них, ни совести?.. А, так это же ученики Совиной Лапы!» Со стыда помру, второй призрак в башне объявится! Этого хотите, да? Ну так не дождетесь! Своими руками с вас шкуры поспускаю, лиходеи окаянные!
Окаянные лиходеи не оправдывались. Нургидан побагровел. На лице его было ясно написано: «Ну, если бы это мне сказал не учитель!..» А Дайру – тот больше изображал раскаяние, понимая, что человек, который всерьез решил кого-то выпороть, не станет тратить пыл на длинные монологи.
– Думаете, меня учитель не драл? – разжигал себя Шенги. – Еще как драл! Может, я потому человеком и вырос! Правда, как жив остался, сам не знаю. Помню, бывало...
Осталось неизвестным, какой еще поклеп возвел бы Совиная Лапа на своего сдержанного, скромного учителя – сзади донесся нежный, с придыханием голос:
– А мне рассказывали, что Лауруш...
Охотник развернулся на каблуках и попытался испепелить нахалку взглядом. Та не смутилась:
– Мне рассказывали, что почтенный Лауруш любил говорить: «Учить побоями – что кормить помоями!» Это правда, учитель?
За спиной у Шенги кто-то хихикнул. Но растерявшийся Охотник не обернулся.
– А... откуда ты это знаешь?
– Так, слышала от кого-то, – туманно ответила ученица, потупив глазки.
Воспитательный порыв погас, Шенги вздохнул и тоскливо спросил:
– Хоть дрова-то перекололи, негодяи?
Негодяи на два голоса ответили, что да, перекололи, и в поленницу сложили, и воды в бочку натаскали, и двор подмели... Не дослушав, Шенги махнул рукой и вышел, кляня себя за мягкотелость.
До темноты Совиная Лапа не появлялся в доме – сколачивал дощатые