Людоед (сборник). Александр Варго
приглушенно сказал Виктор. – Не гавкай.
Он поморгал левым глазом, проверяя, насколько серьезно он поврежден в результате потасовки, сорвал со стены моток веревки и быстро связал бесчувственного егеря.
– Куда тебя деть, старик? – вслух проговорил он, рисуя на стенах зигзаги лучом фонаря. Посветил вниз, уткнувшись в прямоугольный люк, ведущий в погреб.
– Оттуда ты точно не сбежишь.
Он откинул крышку подпола и, кряхтя, принялся волочить Шибаева к черневшему отверстию.
Между тем лай Юмы внезапно оборвался. Она коротко взвизгнула, затем все стихло. Но Виктор уже этого не слышал, так как был внизу. Усадив егеря спиной к шершавой стене, он поднял ему веко. Прислонил к глазу фонарь, и зрачок моментально сузился. Виктор с удовлетворением кивнул.
– Живой.
Он поднялся, отряхивая колени.
– У меня нет ничего против тебя, старик, – негромко проговорил он. – Ты неплохой мужик и свою работу знаешь. Но дальше… дальше я сам справлюсь. Я не хочу впутывать тебя в мои проблемы. И когда вернусь, я развяжу тебя. Только тогда мы уедем отсюда.
Он умолк, с тупым видом прислушиваясь. Только сейчас он понял, что Юма давно замолчала, и теперь вместо лая до его слуха доносились другие звуки. Странные звуки.
Он начал подниматься по ступенькам, гадая про себя, на что похожи эти шорохи (вороны снова вернулись? Они опять облюбовали крышу этой лачуги?!), как вдруг совершенно некстати вспомнил слова Шибаева.
«Всегда помни… где твое ружье, и сколько у тебя патронов…»
– Мое ружье на месте, – разлепил он губы.
Все в порядке. Все под контролем.
Сейчас он возьмет ружье и…
Смолин с трудом выкарабкался наружу и доплелся до окна. Щурясь, он наклонился к мутному стеклу, всматриваясь наружу. Где собака?
За окном был медведь.
И он смотрел прямо на него. Их разделяло лишь несколько сантиметров и мутное, покрытое грязными разводами стекло.
Смолин отстранился, сиплый звук вырвался сквозь зубы.
(Это все сон.)
Сон, сон, сон.
Очередной кошмар. Такой же, как и десятки других, мучивших его в последние месяцы.
Но зверь за окном не был видением. Он тоже заметил мужчину, и шерсть на холке встала дыбом. Глухо заворчав, медведь направился к двери.
Слепо тычаясь в потемках, Виктор смог нащупать на полу свой карабин. Дрожащими руками поднял его, навел на вход в избу.
«Дверь открыта? Или нет?»
Он услышал скребущий звук, будто медведь пробовал доски на прочность.
«Господи, прости меня…»
В дверь ударили.
– Иди сюда! – закричал Виктор. Приклад в руках прыгал, как живой. Он включил подствольный фонарь и снял карабин с предохранителя. – Иди!!
Следующий удар был куда мощнее предыдущего, послышался отчетливый хруст. Еще один… или два, и дверь будет сломана.
Виктор обвел сухим языком обветренные губы.
Снаружи донесся протяжный рык. Утробный и низкий,