Псы, стерегущие мир. Алексей Игнатушин
с собой тебя взять? Стрыю будешь прислуживать.
В глазах Нежелана вспыхнула такая надежда, что воин даже смутился и хмуро поглядел на языкастого отрока.
– Не можем, – сказал Лют твердо.
Бедовик кивнул горестно:
– И правильно. Я приношу беды. Негоже худом отплачивать спасителю.
Лют поморщился, обозрел зал с постепенно хмелеющим народом, хозяина, с жадной улыбкой считающего деньги, и посмотрел в глаза нежданного попутчика:
– Перестань, такого быть не может.
– Но в деревне приносил несчастья, – возразил Нежелан.
– Да ты жил в других местах? Нет? То-то. Деревенские нашли на кого спихнуть вину, а ты и поверил.
Нежелан понурил голову. Он был не согласен, но покорно молчал. Отроки с ухмылками переглянулись, одновременно перемалывая зубами птичьи кости и выплевывая на стол огрызки с маковое зернышко.
Со двора донесся хохот дюжих мужей. Вскоре корчма загрохотала под сапогами ватаги закопченных солнцем молодцев. Лют мельком окинул пояса прибывших, украшенные широкой узорчатой бляхой – переверни такую и пей, как из ковша. В кожаных ножнах ютились ножи в две пяди длиной.
Мужик с разбойничьей рожей, что пялился на гридня неприязненно, встал со скамьи и замахал рукой прибывшим. Вошедшие приблизились к нему, и корчма наполнилась сочными шлепками по спинам и звуками рукопожатий. Смех грянул с удвоенной силой. От мужчин разило крепким потом – по залу поплыли незримые волны животной ярости.
Посетители разом заторопились, некоторые оставляли недоеденные блюда. Хозяин едва успевал подставлять ладонь под монеты. Остались, наверно, самые крепкие, чья мощь не уступала разбойничьей ватаге, да пьяные, которым бояться нечем.
Лют неспешно сместил взгляд, но успел заметить злорадство в глазах бородатого, тот аж грудь выпятил и вздул жилы на оголенных руках, но отвлекся от созерцания гридня, когда похожий на него дядя припечатал ладонью его спину так, что из бороды сор выпал.
К компании, занявшей два стола, подошла угрюмая подавальщица и молча выслушала пожелания. Лют понял, почему здесь не было красивых девушек, – с такими посетителями лучше общаться бородатым женщинам.
Гридень поторопил отроков, но те будто три месяца с голоду пухли – ели так, что за ушами трещало, давились. Морды красные, глаза выпучены. Подавальщица едва успевала приносить кувшины кваса взамен пустых. Нежелан ел мало, клевал, как мелкая птичка; на лице его застыло горестное выражение, от предстоящего одиночества в глазах поселился страх.
Лют старался пореже смотреть на бедовика – что-то царапало ему сердце, как будто он бросает беспомощного старика в лесу. Добро бы в голодную зиму, а не в сытое лето. Но не брать же с собой! Стрыю отрок без надобности, Савка со Жданом без подмоги управятся, на что лишний рот?
Думы развеял хриплый, пропитый голос:
– Гляди, какие бусы у девки, да еще мечом обзавелась.
Говорил тот самый бородач, успевший снова запачкать бороду недожеванным мясом. Пристальный взгляд, направленный на Люта, не оставлял сомнений, о ком шла речь.
Гридень