Яртур. Сергей Шведов
Ермень был невысок ростом, но плещеист. Красотой он не блистал, и виной тому была короткая бычья шея, на которую была посажена большая, как пивной котел, голова. По сколотским меркам, его можно было бы записать в уроды, но у каждого племени свои обычаи и свои представления о красоте.
– А ведь ты не бер? – прищурился на любезного боярина Яртур.
– Я родом из Биармии, – не стал спорить с гостем Ермень. – Вы нас называете турами.
Про туров говорили, что они частенько роднятся с дусенями, а прежде, во времена дедины, не брезговали они и гмурами, пытаясь подмешать в свои жилы колдовскую кровь подземных жителей. И судя по всему, своего добились. Во всяком случае, о биармцах идет по всем землям слава как о самых отчаянных магах и колдунах, особенно выделяются в этом смысле их женщины. Хотя бы ту же Турицу взять, жену Слепого Бера и мать Волоха – всем колдуньям колдунья.
– Если мне не изменяет память, – усмехнулся Ермень, – то пропавшая Леля доводится княгине Турице внучкой.
– И что с того? – воскликнули в один голос Яртур и Шемякич.
– Я это к тому, что озабочен незавидной участью Лели не меньше вашего, – ответил Ермень. – Княгиня Турица моя родная тетка. Так что вызов брошен не только сколотам, но и нам, биармцам.
– А кем брошен этот вызов? – насторожился Яртур.
– Знал бы – сказал, – вздохнул Ермень.
– Мне показалось, что Волох о чем-то догадывается и готов поделиться своими сомнениями с кудесником Баяном, – сказал Яртур, пристально глядя при этом в глаза боярина.
Ермень раздумывал недолго, а потом, воровато оглядевшись по сторонам, махнул рукой своим новым знакомым:
– Идите за мной.
Яртур и Шемякич переглянулись и почти без раздумий двинулись вслед за биармцем, хотя и не испытывали к нему большого доверия. Надо признать, что терем у Волоха был поболее размерами, чем терем князя Авсеня. К тому же он был каменным, а не деревянным. Если бы не боярин Ермень, сколоты непременно заблудились бы в бесчисленных переходах чужого незнакомого жилища.
– Замок этот построил князь Коломан, – тихо пояснил гостям Ермень. – А уж на чей лад он эти стены возводил – не ведаю. Знаю только, что так до рахмана не строили ни в Биармии, ни в Себерии.
– И много Коломан таких хоромин настроил? – полюбопытствовал Шемякич.
– Десятка четыре, не меньше, – охотно отозвался Ермень. – Треть их стоит близ границы с землями дусеней. Еще треть – у границ с вашей землей. А остальные разбросаны по Себерии и Биармии. Далеко не все бояре и вожди наших земель сразу признали Коломана верховным правителем. Иные давали его мечникам от ворот поворот. Но с колдунами бороться трудно, а рахман был самым сильным из них. Никто не мог ему противостоять. Даже мой отец Приам, владевший едва ли не половиной Биармии. Я в ту пору был еще младенцем, но от мечников отца слышал, что Слепой Бер, который, впрочем, не был тогда слепым, наслал на наш город двух страшных птиц, Могола и Сирин. От пения птицы Сирин пали стены Биарма, а Могол растерзал его защитников своими