Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?. Джозеф Стиглиц
бонусов контрактникам за продление договора на службу, которые достигали $100 000. Она также не учитывает пожизненную выплату пособий по потере трудоспособности и медицинское обслуживание десятков тысяч раненых ветеранов, 20 процентов которых вернулись с войны с ужасающими травмами позвоночника и головного мозга. По совсем уж удивительным причинам официальная статистика не учитывает и стоимости оснащения, которое использовалось в ходе войны и которое требует замены. Если ко всему прочему прибавить издержки, которые понесла экономика по причине возросших цен на нефть и подобных неявных последствий войны (возьмем, например, удручающий эффект домино, распространившийся на инвестиции, а также нежелание других стран сотрудничать с американскими компаниями из-за испорченной репутации страны в глазах мировой общественности), суммарные расходы на войну в Ираке по довольно скромным подсчетам достигают минимум $2 триллионов. Ко всему сказанному необходимо добавить один важный комментарий: пока.
Естественным образом возникает вопрос: что можно было бы сделать на эти же деньги, если бы страна распорядилась ими иначе? Помощь африканским странам со стороны Америки колеблется вокруг суммы $5 миллиардов в год, что эквивалентно расходам на неполные две недели войны в Ираке. Президент активно акцентировал внимание на том, какие серьезные финансовые проблемы испытывает система социальной защиты США, но на те деньги, которые просочились сквозь пески Ирака в никуда, можно было бы всего за одно столетие восстановить эту систему. Если хотя бы часть этих двух триллионов была направлена на инвестиции в образование, развитие технологий и инфраструктуры, наша страна сейчас находилась бы в гораздо лучшем экономическом положении для того, чтобы достойно встретить потенциальные проблемы в будущем, в том числе угрозу из-за рубежа. Всего лишь часть от этих двух триллионов позволила бы дать высшее образование всем способным американцам.
Растущие цены на нефть непосредственно связаны с войной в Ираке. Вопрос не в том, обусловлено ли это войной, а в том, в какой степени обусловлено. Сейчас дико вспоминать о том, что до вторжения в Ирак представители администрации Буша рассчитывали не только на то, что прибыль от получения доступа к иракской нефти полностью покроет расходы на войну (разве мы уже не получили приличную прибыль от войны в Заливе в 1991-м?), но и на то, что это окажется верным способом обеспечить низкие цены на нефть. Оглядываясь назад, понимаешь, что единственными победителями в войне были нефтяные компании, оборонные подрядчики и Аль-Каида. До войны по прогнозам нефтяных рынков ожидалось, что актуальная тогда цена в диапазоне $20–25 за баррель сохранится на этом же уровне как минимум в течение трех следующих лет. Участники этих рынков, безусловно, ожидали увеличение спроса со стороны Китая и Индии, но они рассчитывали удовлетворить этот спрос за счет увеличения объемов добычи нефти на Ближнем Востоке. Война нарушила эти планы, причем не столько из-за