Письмо. Кэтрин Хьюз
гореть. Это была не просто физическая боль, а осознание суровой реальности, что все уже никогда не будет прежним. Это случилось во время их первой брачной ночи, и от этого становилось еще невыносимее. Все шло идеально. Рик был просто неотразим в своем новом коричневом костюме и кремовой рубашке с шелковым галстуком. Белая гвоздика в петлице подчеркивала его статус жениха, и Тине казалось, что невозможно любить кого-то сильнее, чем она любит его. Все говорили ей, как она обворожительно прекрасна. Ее длинные черные волосы были собраны в небрежный пучок, в который были вплетены крошечные цветы. Голубые глаза сияли из-под густых накладных ресниц, а лицо светилось естественной красотой, которая делала косметику излишней. После свадьбы была шумная вечеринка в местном недорогом отеле, и счастливая пара протанцевала со своими гостями всю ночь напролет.
Когда они готовились ко сну в гостиничном номере, Тина заметила, что Рик как-то странно притих.
– Ты в порядке, дорогой? – спросила она, обвивая его шею руками. – Чудесный был день, правда? Поверить не могу, что я наконец миссис Крейг.
Тут она резко вскочила:
– Слушай, мне ведь нужно потренироваться писать новую подпись.
Она взяла ручку и лист бумаги с прикроватного столика и старательно вывела «миссис Тина Крейг» с пышными завитушками.
Рик по-прежнему не произнес ни слова, продолжая молча смотреть на нее. Он зажег сигарету и налил себе стакан дешевого шампанского. Залпом выпив его, он подошел к кровати, на которой сидела Тина.
– Встань, – приказал он.
Тон смутил Тину, но она сделала то, о чем ее просили.
Рик поднял руку и резко ударил ее по лицу.
– Не смей делать из меня посмешище, – рявкнул он и бросился вон из комнаты.
Всю ночь он просидел в гостиничном холле в окружении опустошенных стаканов, и лишь спустя несколько дней сказал Тине, чем именно она провинилась. По-видимому, ему не понравилось то, как она танцевала с одним из его коллег. Она якобы смотрела на него слишком вызывающе и флиртовала с ним на глазах у гостей. Тина не могла вспомнить даже самого парня, не говоря уже о танце, но именно с этого дня в голове у Рика поселилась навязчивая уверенность в том, что его жена готова строить глазки всем мужикам без исключения. Тина часто спрашивала себя, почему не ушла от него в ту же ночь. Но в душе она была романтичной натурой и хотела дать своему замужеству шанс. Она была уверена, что подобные выходки больше не повторятся, и Рик развеял все ее сомнения, подарив букет цветов в качестве извинения. Его угрызения и раскаяния казались столь искренними, что Тина тут же простила его без малейших колебаний. Лишь спустя пару дней она заметила среди цветов открытку. Она осторожно вытащила ее, радостно улыбаясь. «С глубокой скорбью любимой бабушке», – прочитала она. Этот мерзавец стащил букет с могилы на кладбище.
И вот, четыре года спустя, они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Рик отпустил ее руку.
– Спасибо, солнышко. Теперь будь хорошей девочкой и принеси-ка мне чаю.
Тина с облегчением