Погоня за оборотнями. Детективно-психологические романы. Валерий Любачевский
и на какой почве Художник мог с ним сойтись, Олегу было неясно. Ранее они вроде бы не пересекались, Художнику вообще тридцать два года, он намного старше остальных участников группы. Ну пьяница, ну развелся на этой почве с женой и потерял работу оформителя в комбинате бытового обслуживания – отсюда и кличка Художник – но ведь не вор! За свои тридцать два года он ни разу не попадал в поле зрения милиции. Нет, что-то здесь не то. Художника взял Ояр Долгоногов, притащил пьяного прямо от винно-водочного магазина. Когда Художник маленько протрезвел, ему устроили опознание – двое мальчишек видели, как он вместе с Хорьком тащил битком набитые чемоданы от дома Мары Крумини. На очной ставке мальчишки подтвердили, что именно он из-за забора, огораживающего участок Мары, подавал Хорьку чемоданы, а затем они вдвоем потащили эти чемоданы к автобусной остановке. При обыске в квартире Художника были обнаружены шесть серебряных чайных ложечек довоенной работы с черенками в виде животных и птиц, выполненных из бордового перламутра. На каждой были инициалы: «КК». Мара Круминя опознала эти ложечки как свои и показала, что они достались ей от покойного отца – Кристапа Круминьша, который и изобразил на них свои инициалы.
Таким образом, Художник был обложен уликами «по самое не могу», но, вопреки логике, не признавал себя виновным и лишь, мотая головой, тупо твердил: – Я ничего не крал.
Положение еще усугублялось тем, что Художник вообще не давал никаких пояснений по этому эпизоду, заявив, что не помнит ничего подобного. Олег отодвинул от себя «шахматку» и набрал на телефоне номер Ояра.
– Внимательно… – раздалось в трубке вместо приветствия. Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Долгоногов был в своем репертуаре.
– Уважаемый Ояр Петрович, – в тон ему начал Олег, – а не соблаговолите ли Вы заглянуть ко мне в кабинет?
– Не соблаговолю, досточтимый Олег Семенович, – Ояр продолжал ерничать. – По высочайшему соизволению моего непосредственного начальника – Владимира Ивановича Шестакова – я разбираю ДОРы2, в коих, по его мнению, «конь не валялся».
– И ты думаешь, что меня это очень возбудило? Твои ДОРы, вместе с конями, обождут! Дуй сюда! – Олег положил трубку и включил электрический чайник.
Через пять минут дверь в кабинет отворилась и на пороге, чуть пригибаясь, чтобы не задеть головой косяк, возник Ояр Долгоногов.
– Что изволите, Ваше Высокоблагородие? – под шутливой маской Ояр весьма неумело пытался скрыть раздражение.
Он уселся на стул, стоящий напротив стола Олега, и вытянул свои длиннющие ноги, перегородив ими проход. Руки при этом Ояр скрестил на животе. Вся его огромная фигура выражала крайнюю степень недовольства. Олег, нимало не смущенный этой демонстрацией, налил в большую эмалированную кружку крепкого чая, бросил туда семь или восемь кусочков рафинада и сунул
* Дела оперативной разработки.