Ангелочек. Время любить. Мари-Бернадетт Дюпюи
Это тебе за труды, – сказала Анжелина, протягивая ему монету.
– Не надо, мадемуазель. Мне достаточно вашей улыбки. Я это сделал ради ваших прекрасных глаз.
– Не глупи. Деньги есть деньги.
Смутившись, паренек взял деньги. Молодая женщина убрала инструменты, которые теперь ей предстояло тщательно вымыть. Взбираясь на сиденье, Анжелина заметила в окне дома Жана Мессена. С перекошенным от ярости лицом он прижимал к себе тельце ребенка.
– Боже! Несчастный! – прошептала Анжелина. – Давай, Бланка, рысью!
Кобыла резво покинула пределы фермы. Свежий утренний воздух ласкал лицо Анжелины. Она с наслаждением вдыхала стойкий аромат сирени, росшей по обочинам дороги.
– Все закончилось! Наконец-то закончилась эта ужасная ночь! – твердила Анжелина.
Пять месяцев прошло с Рождества, на которое Жерсанда де Беснак, благодетельница Анжелины, подарила ей коляску и кобылу испанской породы. Престарелая дама, все еще очаровательная женщина семидесяти лет, исповедующая протестантство, всегда поступала осознанно.
– Ты не можешь ходить по окрестностям Сен-Лизье пешком, мое дорогое дитя. Ты выиграешь время, если будешь ездить на коляске, – заявила старая дама, прекращая тем самым бурные возражения своей протеже.
Несмотря на все преимущества такого способа передвижения, Анжелина часто ловила осуждающие взгляды родственников женщин, к которым она приезжала принимать роды. За ее спиной перешептывались, хмурили брови, порой относились к ней недоверчиво. Накануне, едва она въехала во двор Мессенов, хозяин дома громко заметил:
– Посмотрите на эту особу! Воображает, что она доктор. А ведь я послал за ней телегу!
Это стало для Анжелины больным местом, как говорил ее отец. Обычно люди, нуждавшиеся в услугах повитухи, сами привозили ее к будущей матери, а затем отвозили домой. Но бедняки, чтобы обратиться к ней за помощью, были вынуждены идти пешком, иногда тратя на свой путь несколько часов. Теперь Анжелина могла вместе с ними ехать к роженицам на своей коляске. Она выигрывала драгоценное время и радовалась, что у нее появилась возможность благополучно, порой пуская кобылу в галоп, довозить до дома пациентки ее обезумевшего отца, сестру или мать.
«Дражайшая мадемуазель! – подумала Анжелина. – Что бы я делала без вас?»
Анжелина испытывала глубокое почтение к Жерсанде де Беснак, заботившейся о ней на протяжении многих лет. Эта богатая аристократка родом из Севенн заботилась об образовании и воспитании Анжелины, а потом усыновила Анри, ее сына, рожденного от преступной, но страстной связи с Гильемом Лезажем, молодым буржуа. Маленький мальчик, объявленный наследником де Беснаков, избежал печальной участи незаконнорожденных детей. Но это была тайна, и даже сам Огюстен Лубе не знал, что стал дедом. Год назад Огюстен женился на своей соседке Жермене Марти. И теперь сапожник вел размеренный образ жизни в доме своей второй супруги, окна которого выходили на рыночную площадь города.
– Рысью, Бланка, рысью! – крикнула Анжелина, когда