Мое имя – Вендетта! криминальная мелодрама. Елена Моисеева
Родная, ты хоть постеснялась бы, – улыбается он во всю физиономию, – Некоторые, после тридцати только мечтают выглядеть, так как ты.
– Да ну тебя, – отмахиваюсь я от него и с тоской спрашиваю, – Может, у тебя любовница завелась? – и снова слышу хохот в ответ.
– Маленькая, а это вопрос или предложение?
Я рассерженно шиплю и порываюсь кинуть в него чем-нибудь, пока он смеется, но ничего под рукой так и не нахожу.
– Я тебя убью, а потом сяду, – говорю я, насупившись, Тошка, все еще смеясь, встает со стула, подходит ко мне и обнимает.
– Нет у меня никого, кроме тебя, родная. И не будет. Все будет хорошо.
– Тогда чем ты занимаешься по ночам?
– Родная, я тебе клянусь, ничего криминального.
Ага, как же, так я и поверила. Вздыхаю, запускаю свою руку в его шикарную черную шевелюру и, вдруг, чувствую его руки на своей груди. Подняв глаза, уже вижу отнюдь не веселье на его лице.
– Синицин, прекрати, у нас сын за стенкой!
– Во- первых, он в наушниках, – шепчет мне мой муж, не прекращая ласкать мою грудь под халатом, – Во-вторых, мы успеем, – с этими словами он подхватывает меня на руки, я все еще продолжаю сопротивляться, тогда он просто перекидывает меня через плечо и несет в спальню.
– Ты – неандерталец! – тихо говорю я ему, пока он меня несет.
Он скидывает меня на кровать, закрывает дверь спальни на замок и с ухмылкой приближается ко мне.
– Сдаешься?
– Ни за что! – уже еле сдерживая смех, говорю ему я и начинаю сползать с кровати.
Сбежать мне, конечно, не дают, сгребает меня своими ручищами в охапку и начинает целовать. Минут через пять я сдаюсь и начинаю отвечать.
Минут через тридцать я потянулась и довольная как кошка, получившая целое блюдце сметаны, обвила мужа ногами.
– Я на тебя жаловаться буду, – сказал Антон, – Загоняла бедного старичка.
– Чего-о? – заорала я на всю квартиру под новый хохот моего мужа.
– Мам, вы чего там закрылись и смеетесь? – раздался голос моего сына за дверью, – Я, между прочим, к себе в комнату не могу попасть, мне одеться надо.
Ага, поваляться нам не дадут.
– Синицин, прекращай ржать и одевайся!
Мы наскоро одеваемся и выходим из спальни под подозрительные взгляды сына, стоящего возле двери в отцовском халате.
– Между прочим, – говорю я Кириллу мимоходом, – Это моя спальня и тебе мы ее выделили добровольно во временное пользование.
Сын фыркает и проворно заходит в комнату.
– Антон, вот только дурак не поймет, чем мы там занимались, – говорю я мужу, заглядывая в его смеющиеся глаза.
– А он и не дурак, – отвечает он, – взрослый парень, все поймет.
Я решаю позвонить маме и выяснить как там Катарина, а заодно попросить ее присмотреть за своим магазинчиком. Когда заканчиваю разговор, выясняется, что мужа и след простыл. Ну, понятно, успокоил меня старым излюбленным мужчинами способом и смылся. Кир тоже