Божьи уроки. Олег Кузьмин
прямо в стену, на кровати лежал матрас, весь в подозрительных жёлтых пятнах. Мне выдали одеяло. После очень долгих суток допросов и разбирательств я пребывал в шоковом состоянии. В полицейском участке на меня орали, мне угрожали, перевозили по городу в наручниках. Я пережил колоссальную войну с самим собой. После всего этого я уже не мог не только молиться, но и думать, поэтому лёг на этот матрас, накрылся одеялом и провалился в сон без сновидений.
Наутро я очнулся в той же тюремной камере, уже настал день, и киприотское яркое солнышко вовсю припекало. Я вышел во двор тюрьмы. Охрана принесла бойлер с горячей водой, и заключённые пили чай и разговаривали друг с другом. Я даже представить себе не мог, что окажусь в окружении преступников, буду пить с ними чай и разговаривать обо всём на свете. Когда они начали рассказывать, за какие преступления сидят, я понял, что в такой компании мне бывать ещё не приходилось. Когда же дошла очередь до меня, и я рассказал, в чём состоит моё преступление, все заключённые недоуменно переглянулись. Они не могли понять – я пошутил или они действительно чего-то не понимают.
Моя тюрьма, не была тюрьмой в полном смысле этого слова, это было место, куда свозили преступников, ожидавших суда, и долго там никто не задерживался. Я не успел ещё толком познакомиться со всеми арестантами, а меня уже вывели в полицейский участок для транспортировки в суд.
В полицейском участке на меня уставился один полицейский очень маленького роста, какое-то время он восторженно прыгал вокруг меня, а потом скромно попросил сфотографироваться вместе с ним на память. Я не возражал. Он пристегнул мои наручники к своей руке и фотографировался со мной, всем видом показывая, какого огромного преступника ему удалось поймать. Я думаю, до сих пор у него дома где-нибудь хранится одна из моих фотографий, а его дети гордятся тем, что их отец поймал такого большого бандита.
Потом меня отвезли в суд, повсюду меня сопровождали двое полицейских и наручники с меня не снимали. Даже когда мне нужно было в туалет, в кабинку каждые 30 секунд стучали дубинкой, и я должен был подавать голос, что никуда не сбежал.
Судьёй оказалась женщина, она попросила зачитать обвинения. Меня обвиняли по шести различным статьям. Там было и сопротивление при аресте, и оскорбление представителей власти, и неуважительное отношение к местному населению. Я слушал и понимал, что всё обвинение «высосано из пальца»: всё перечисленное попросту было неправдой. Однако звучало всё очень грозно, и я даже подумал, что депортацией с позором не обойдётся, могут ещё и посадить на пару лет. Судья выслушала все обвинения и спросила меня, хотел бы я сказать какое-либо «последнее слово». Я совершенно не знал, что говорить, я только помнил о совете Иисуса, что не стоит переживать о том, что сказать, в нужный момент Святой Дух сам вложит нужные слова в уста. Я заговорил и сказал, что невиновен, рассказал с какой целью