Солнце цвета ночи. Дмитрий Казаков
на земле огромную голову…
– Много там народу? – спросил Торд.
– Нет, – ответил один из стражей, протяжно зевая. – Купец какой-то, и все…
Эта дверь открылась бесшумно, за ней обнаружился квадратный зал с низким каменным сводом.
На высоком кресле у дальней стены сидел грузный человек, борода опускалась ему на грудь, на одежде блестело золотое шитье. По сторонам от кресла располагались хмурые воины.
Еще один человек стоял на коленях, согнув спину, видно было, как вздрагивают его плечи.
– И ты, ничтожный, осмеливаешься просить меня о чем-то? – сказал бородатый, и в голосе его прозвенел гнев. – Прочь отсюда, иначе клянусь Святой Девой Морриган, мои воины вырежут тебе орла и оставят подыхать… До захода солнца ты должен убраться из города!
Стоящий на коленях поклонился, едва не ударившись лбом о пол, поспешно вскочил и побежал к двери. Ивар увидел красное, перекошенное от страха лицо, выпученные глаза.
– Что у тебя, Торд? – лениво проговорил бородатый, махнув рукой.
– Да тут такое дело, конунг, разрази меня Мьёлльнир… – в мощном голосе прорезалась неуверенность.
Сигтрюгг Шелковая Борода, хоть и располневший, выглядел мощным, точно выросший на просторе дуб. Под жиром угадывались могучие мускулы, чувствовалось, что хозяин Дюплинна в любой момент может взять в руки меч и вспомнить молодость, когда он был предводителем ватаги отчаянных викингов.
Слушая Торда, конунг разглядывал стоящих за его спиной людей. Назвавшийся Храфном Прямым вопреки прозвищу выглядел пришибленным, стоял согнувшись, в серых глазах тлел страх, как у человека, совершившего нечто постыдное.
Второй, Ивар, был моложе, но держался со спокойной уверенностью, ладонь на рукояти странного, не совсем обычного меча не дрожала.
– Я понял, – Сигтрюгг кашлянул. – По делу вас обоих нужно вздернуть, чтобы прочие буяны навсегда запомнили, кто тут хозяин. Кто из вас назовет хотя бы одну причину, почему мне этого не делать?
– Милосердия, о могучий… – прошептал Храфн, опуская голову.
– Ты в своем праве, конунг, – голубые, как перекаленная сталь глаза Ивара сверкнули, – но знай, если ты казнишь меня, то покоя твоим землям не будет! Огнем и мечом пройдут по ним мои люди! Запылают дома, посевы, а люди будут бояться выходить в море, где рыщет драккар с Кровавым Глазом!
Сигтрюгг ощутил укол зависти, острой, будто шило – не вернуть те времена, когда он сам был так же безрассудно смел, когда не боялся никого и ничего в Мидгарде и за его пределами…
Дружинники, стоящие около кресла конунга, заворчали.
– А ты нагл, молодой воин, – сказал Сигтрюгг, успокаивая их взмахом руки. – Я бы взял тебя на службу, если бы не понимал, что ты не согласишься…
– Не соглашусь, клянусь копытами Слейпнира, – Ивар помотал головой. – Волку не стать цепным псом, а ворона не научишь петь сладкие песни.
– Хорошо, – Сигтрюгг распрямился, высокий, огромный, огладил бороду, блестящую, точно настоящий шелк. – Мое решение