Королевская кровь. Скрытое пламя. Ирина Котова
и бегал от воображаемого шкафа, который его все-таки в результате съел, и он сидел внутри, рыдал и щупал воображаемые стенки, умоляя принести топор и разрубить чудовище.
Уже потом я, работая на скорой и частенько выезжая на вызовы к наркоманам и алкоголикам, ставя капельницы, промывая желудки, наблюдая ломки во всей их неприглядной физиологичности, не раз думала, как же меня угораздило вписаться в компанию, где употребление наркотиков было скорее нормой, алкоголь вообще за зло не считался, а беспорядочный секс возводился в ранг доблести. Так ни к каким выводам я и не пришла. Видимо, этот период был мне для чего-то нужен. Но, честно говоря, я бы предпочла, чтобы этих страниц в моей биографии не было.
Парня мы в конце концов, отсмеявшись и посоветовавшись, спасли с помощью воображаемого топора, но пострадавший обмана не заподозрил и серьезно благодарил нас, чуть ли не кланяясь в ноги.
Так же серьезно выглядели увлеченные своей деятельностью магистры, подходившие все ближе и ближе. Впрочем, один из них был не так уж и увлечен. Во всяком случае, периодически он бросал на меня взгляды и улыбался. Я улыбалась в ответ. Отчего бы и нет, если человек хороший? И симпатичный? И обаятельный?
«Эй, подруга, тебя опять куда-то не туда заносит».
«А может, меня заносит именно туда, куда надо?»
Внутренний голос отвечать не стал, предоставляя мне самой нести ответственность за свои решения.
Племянница на коленях Мариана вдруг расплакалась, и Василина, взяв младшего сына на руки, пошла к мужу. Они попрощались со мной и исчезли в стеклянных дверях своих покоев, уведя с собой и Каролину. А я осталась сидеть, несмотря на сгущающиеся сумерки и поднявшийся свежий ветерок.
Маги, видимо, закончили, остановились метрах в десяти от меня, и я почувствовала мгновенную неловкость, которую тут же стряхнула с себя. Алмаз сказал, нужны эмоции – значит, будут эмоции. А тут, во дворце, всем эмоциям имена – «тоска», «скука» и «раздражение». Только общение с семьей наполняет душу теплом, а возня с детьми – радостью, но этого явно недостаточно для пробуждения дара.
Да и просто хочется уже взрыва, который снова очистит голову и позволит мне продержаться тут еще немного.
Зигфрид (все-таки его имя выговорить немного проще) о чем-то спросил друга, но тот покачал головой, снова глянув на меня, и они, пожав друг другу руки, разошлись. Фон Съедентент направился ко мне, подошел, поклонился.
– Я не слишком наглею, навязывая вам свое общество, принцесса?
– Нет, конечно, – я указала на соседний стул. – Присаживайтесь, барон. Усмирите мое любопытство: чем вы только что занимались?
– Передавал коллеге ключи к щитам и сигналкам, – ответил блакориец, отодвигая кресло и опускаясь в него. – Со стороны смотрится забавно, да?
– Немного, – признала я, пытаясь сдержать улыбку, но получалось плохо.
Он заметил, весело сверкнул глазами.
– Я на первых парах, когда нас учили щиты ставить и передавать,