Валёк. Повесть о моём друге. Аркадий Макаров
и в наколках. Всё пиратствуешь, флибустьер морей и океанов. Проходи! Посидим, чайку попьём…
На словах – «чайку попьём», Валёк, поперхнувшись, расхохотался во весь свой зубастый золотой рот.
– Попьём! А как же! Только погорячей и без сахара, а то у меня и так в полрта зубов нет – Валёк дурашливо схватился за щеку.
– Ну, я это – образно говорю. Конечно, выпьем! У меня ещё тут кое-что осталось – полез я в буфет, но заповедной бутылки так и не обнаружил. Наверное, вчера со своей бригадой «Ух!» переусердствовал. – Ты посиди! Я мигом сгоняю! Гастроном рядом, правда, там теперь такая толкучка, придётся постоять в очереди – предупредил я своего друга.
– Я не халявщик! – Валёк здоровой ногой пододвинул ко мне большую дорожную сумку с бесконечными молниями.
Сумка брюхатилась, как свиноматка перед опоросом.
Мы прошли в кухню, где мой друг, памятуя наши отношения, по-хозяйски уселся на табурет, широко расставив ноги.
Одна нога, (из-за которой он ходил с костылём) как сухое надломленное полено, перегораживала мою кухоньку так, что мне пришлось это сухое полено перешагивать, чтобы подойти к газовой плите.
Валёк скользнул бегунком молнии, и на столе появилась тёмного стекла бутылка совсем не нашего вида, а к бутылке скромно прислонилась пузатенькая банка с чёрной дробью икры, по всему видать, самодельного посола – банка ёмкая, но без опознавательных знаков.
Всё – честь по чести! А хлеб, масло, сыр, яйца мы и сами найдём!
Теперь моя тесноватая кухня приняла свой деловой, настоящий вид. Руки засуетились, яичница заскворчала, бутерброды отсвечивали маслянистой свинцовой дробью, намекая на свою деликатесную справу.
– Ты пошто меня ни о чём не спрашиваешь? Не интересуешься?.. – недоумевает мой друг.
А я нарочно тяну волынку:
– А чего спрашивать на сухую! Вот сейчас водочка языки развяжет, ты и сам заговоришь.
Отвинчиваю у бутылке пробку. Разливаю по рюмкам – мать честная! В тёмной пахучей жидкости, у самого дна, ремённый шнурочек плавает. Что такое?
Валёк довольно улыбается, отвалившись на спинку стула, посматривает хитро: – мол, вот как я тебя сделал!
Ну-ка, что за мерзость?
Рассматриваю бутылку. На бутылке иероглифы загадочные, а под иероглифами зелёная змейка примостилась… А-а, вспомнил! Читал где-то, что на востоке для усиления мужской потенции, водку на ползучих гадов настаивают, на тритонах разных…
– Ну что ж, – невозмутимо говорю другу, – попробовать можно, только вот у меня жена в отъезде.
– А мы с тобой чужих жён шерстить будем! Вот они все, в кармане! – и вытаскивает перехваченную резинкой объёмистую пачку денег. – Кого не купим – украдём!
– Ёшь твою корень! Вот это деньги! За такой кирпич зелёных мне полжизни без выходных горбатиться, пахать надо.
– А ты думаешь, я на северах не горбатился? И пахал, и сеял, и жал одновременно. Чукчанки всю мою силу взяли, мать-иху-так! Теперь вот этим делом – показывает