Сиротка. Слезы счастья. Мари-Бернадетт Дюпюи
– бросилась ей навстречу, приветливо махая обрубком хвоста, покрытым белыми космами.
«Не шали, Фокси! Ты скучаешь по своему хозяину, я знаю, но это еще не повод для того, чтобы кусать меня за лодыжки».
Киона подняла собаку и поцеловала ее в нос. Этот фокстерьер принадлежал Луи, которому подарили его на день рождения год назад. Лора тогда, повозмущавшись, уступила мольбам своего сына.
«Хотеть обзавестись собакой в пятнадцать лет! О господи, какой же ты еще ребенок! Большой прыщеватый ребенок, – сказала она, как только на повестке дня встал этот вопрос. – Ты ведь учишься в школе-интернате! Ты ее почти не будешь видеть, эту собаку! Лишь иногда по воскресеньям да на каникулах…»
Однако Луи Шарден одержал верх в споре, поскольку его поддержали Жослин, сестры-близняшки и Киона. Лора почти всегда уступала капризам своего сына. Однако ее предсказания подтвердились целиком и полностью. Луи почти не виделся с Фокси. Впрочем, это не мешало собачонке относиться к своему хозяину с безграничным обожанием.
– Твой хозяин когда-нибудь вернется, – прошептала Киона, гладя фокстерьера. – Наверное, в конце августа.
Жослин и Лора решили отправить сына в летний лагерь, расположенный на берегу озера Труа-Сомон[5] в сотне километров от Квебека. Это было скорее наказанием, чем поощрением: Луи, по словам его матери, в результате пребывания в школе-интернате набрался плохих манер. Киона прекрасно знала, о чем тут могла идти речь.
– Ну что, Фокси, пойдем прогуляемся, чтобы ты размял лапы. А затем я займусь уборкой.
Дом, который купила Лора, представлял собой небольшой особняк с пристройками, на крыше которого по всем углам главного здания высились островерхие башенки, а в многочисленных окнах, рамы которых были выкрашены в белый цвет, виднелись очаровательные кружевные занавески. Это великолепное деревянное сооружение прошлого века стояло близко к железнодорожному вокзалу Роберваля. Из его окон открывался прекрасный вид на огромное озеро Сен-Жан, до него было буквально рукой подать. Дом был окружен большим садом с идеально ухоженной лужайкой. В саду росли декоративные деревья и розовые кусты, а по периметру была установлена белая ограда. Киона скучала здесь по Валь-Жальберу – полузаброшенному поселку, весьма дорогому и сердцу Эрмин, – однако близость озера была ей по душе.
Она пошла быстрым шагом по берегу, омываемому небольшими спокойными волнами, пенистые гребни которых поблескивали при свете луны, словно серебро. Под ее ногами хрустела галька. Ветер приносил запахи лугов, скошенного сена. Вдалеке проплывало большое судно, мостик и иллюминаторы которого были освещены.
– Тихая и красивая ночь, – прошептала Киона, повернув свое лицо к небу, усеянному звездами.
Остановившись, она развела руки в стороны и немного помахала ими – так, как будто хотела взлететь. При этом она закрыла глаза, чтобы полнее насладиться свежим воздухом и звуками прибоя – то есть песней, которую пела движущаяся вода. Всей волей
Лагерь возле озера Труа-Сомон был основан в 1947 году.