Некромант-самоучка, или Форменное безобразие. Ардмир Мари
будучи в светлой памяти и крепком здравии? – тихо вздохнула я. – Многоликий сказал, что он все-все на собственной шкуре прочувствовал…
– Вот! – протянул довольный шмель. – Вот ж этого и нажни.
– В смысле с Герберта Дао-дво?
– В жмыжле ж боли! Вже, я полетел. Береги жебя… – прожужжал он и исчез в кроне высоких деревьев.
И я осталась в одиночестве посреди незнакомого сада, правда, в тишине и покое пробыла совсем недолго. На полянку перед кустами цветущего шиповника неожиданно выскочили две здоровые рыси, мощные, хищные, с бронзовым отливом шкур. Принюхиваясь, они обошли по кругу место, где только что стоял ведьмак, и, не найдя никаких его следов, раздраженно обернулись друг к другу.
– Упустили!
Метаморфы! И непонятно, это охрана или жильцы? В любом случае я не горела желанием попадаться им на глаза, мне хватило агрессивного рыжего. Предусмотрительно отступила за дерево и, опустив тяжелую сумочку на траву, затаилась. А действо на фоне колючих кустов набирало обороты.
– Как не упустить, ты же полчаса перевоплощался, – ехидно бросила ему вторая, вернее второй, голос крупного представителя кошачьих также был мужским и не менее сердитым.
– Зато я в силах отличить запах ведьмака от мышки-полевки! – ответил первый.
– Но это не помешало тебе блуждать по саду вместе со мной, – парировал второй.
– Конечно. Я присматривал за тобой. У тебя же страдает не только нюх, но и слух… Вдруг кто подкрадется, зашибет.
– Так ты и зашибал!
– В целях профилактики…
– Даррей, ты забываешься! – вспылил рысь.
Даррей… тот самый Дао-дво?
– Всего лишь забавляюсь, мой слепо-глухо-тупой брат, – произнес первый скороговоркой.
– Чего?
– Вот, что и требовалось доказать, ты непроходимо глуп! – фыркнул остряк, довольный своим экспромтом издевок.
– Что?
– То есть глух… – исправился так называемый Даррей, скрывая за рыком очередной издевательский смешок.
Присмотревшись к окрасу рысей, я поняла, что столкнулась отнюдь не с охранниками дома, а с самими кузенами рыжего, близнецами. Узнать их в ипостасях было не сложно. В то время, пока Эррас Тиши готовил обвинительную речь для меня, я успела рассмотреть не только стены холла и парадной лестницы, но и коридор с портретами древа рода. В основном картины отображали метаморфов в обороте с удивительным бронзовым отливом шкур, чешуй, перьев, а также кожи, жуткое зрелище – лысый кот, но и такой там был. Правда, больше всего мне понравился ягненок, выбивающийся из зеленовато-желтой гаммы своей блестящей серостью. Доверчивый карий взгляд, стальное кружево рун и крохотные, едва наметившиеся рожки. Портрет первой ипостаси, или, как ее еще называют, истинной, у этого сына рода был меньше остальных, но такой милый, что я простояла возле него целых пять минут. И всего на секунду задержалась близ изображения двух ехидных камышовых котов с бронзовым отливом, которые когтями портили обивку приютившего их дивана.
Но,