Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос. Валентина Жукова
везти; потом будете их искать по Союзу.
– Ладно, бабулечка, не думай обо мне, я очень скоро дам о себе знать.
– Дочка, да разве я плохо могу думать? – сказала Евдокия Афанасьевна. – Ты детям чаще пиши. Они ведь уже сами читать могут. Да пиши-то печатными буквами и разборчиво обо всём, другом я никогда не подумала. А ты глянь-ка на Коленьку, он тоже не делит на чужое и своё.
– Да, бабулечка, мне его даже как-то больше жаль, сердце моё к нему не в малую меру прикипело. За меня поцелуй всех троих, крепко обними.
– Ладно, пока не ходят в школу, пусть живут у меня все трое, а там посмотрим, что придумать можно.
– Ничего, бабулечка, с ними придумывать не надо. Приеду за ними, как только растает снег.
– Жди, его, когда растает, он ещё не выпал.
Бабушка и внучка поцеловались на прощание, крепко прижали друг друга сквозь слёзы.
– Ничего себе, как любятся и жмутся, даже слёзы выжались.
Бабушка пошарила у себя в кармане, нет ли денег, хотела компенсировать внучке дорогу.
– На! Вот, совсем немного, на еду в ресторане хватит. Не голодуй, смотри мне.
Поезд дал сигнал трижды. Варька заскочила на подножку вагона, придерживаясь за поручни. Бабушка протянула руку, чтобы ещё раз проститься. Состав набирал ход, а бабушка медленно параллельно вместе с поездом шла по платформе, махала платком, сняв его с головы.
– Проходи, вон там твоё место, – показала рукой проводница, стоя у своего маленького кабинета, предназначенного для отдыха проводников.
– Ага! Поняла.
Не стой паровоз, крутите колёса,
Кондуктор отпусти-ка, тормоза,
Я малый человечек, под знаком Альбатроса,
Спешу увидеть на планете чудеса.
– Пьяная, что ли? Не успела бабулька проводить, как уже того?
– Чего уставились, интересно, что ли?
И головы вмиг, как суслики, спрятались в своих купе.
– Какая пьяная? – неожиданно поддержал близ лежащий пассажир. – Весёлая, задорная, девчоночка походная с рюкзаком и чемоданом на плече.
Варвару занесло в районное село, по старым знакомым дорогам, где она прожила шесть лет в детском доме под приглядом Евдокии Афанасьевны, которая без сомнения приняла Варьку за родную внучку от родного племянника Степана. Сказать, ветром сюда занесло? Нет и нет! Получив заслуженный отдых за год, по вредным условиям труда сорок восемь дней, не увольняясь, она решила его использовать с толком и расстановкой. Заранее договорившись с Евдокией Афанасьевной о временном приюте детей, она собралась пока определиться на новом поприще по совету подруги из Казахстана.
– Можно к вам присоединиться? – снимая с плеч небольшого размера рюкзак, спросила Варя. Чемоданчик она поставила рядом с плацкартой.
– Да-да, конечно. А то как же. У вас, девушка, билет на руках.
– Это ситро?
– Да, девушка, это ситро, – подмигивая одному пассажиру, подтвердил другой.
– У вас это ситро пьют по-французски?
– Вы были в Париже?
Не улыбнувшись, она серьёзно ответила:
– Была, только что оттуда, – и поднесла ситро к носу.
– Извините, такого ситру в Парижу нет. Я такого ситру не пью.
Она вышла из купе и спросила проводницу.
– Можно взять бельё, стаканчик кипятку и печенье?
– Чай есть с лимоном, принесу печенье. Зачем вам постель, вы через шесть часов будете уже дома, у тёти. Ваш выход через шесть часов. Вам не даст уснуть эта молодёжь.
– Не жалейте тряпки, я хочу отдохнуть, я уже трое суток с пересадкой в дороге. Я заплачу вам за бельё.
– Да не дадут они вам отдохнуть, девушка. Тут одна с ними ехала, так попросилась перейти в другой вагон.
– Значит, эта девица другого коленкору, – подумав, она спросила: – Чем таким они заняты, что уснуть невозможно? Зачем заранее пугать пассажира, возможно, у меня нервы более устойчивы, чем у кого-либо.
Долго слушая пререкания проводника с пассажиркой, один из них поддержал Варю.
– Я догадываюсь. У неё нервы устойчивые к музыке.
– Чем вы заняты в данное время в купе, в дороге, что спать нельзя, а?
– Мы, девушка, гастролёры, музыканты мы.
– Вы певцы и музыканты, и шуты, так, нет?
– Вроде того, – ответил за всех вошедший мужчина среднего роста, средних лет; он был в костюме бостон, при галстуке и при шляпе чёрного цвета.
Никто не ожидал такого поворота, как от этой незнакомки.
– Так это же здорово! Я под грохот канонады родилась, что мне ваши инструменты. Я при звучании их и при шумовых звуках крепче засыпаю.
– Опять двадцать пять, а мы-то думали, вы к нам присоединитесь.
Вмешался в разговор четвёртый мужчина лет тридцати в светлом костюме.
– Я