Берега. Роман о семействе Дюморье. Дафна Дюморье
порывы. Ее темные глаза смотрят на вас с такой подозрительностью, с такой настороженностью, будто она постоянно ждет, что ее сейчас обидят, и готова на всякий случай первой нанести удар. Даже черты лица у нее какие-то воинственные – крупный нос, твердый вздернутый подбородок, а говорить неприятные вещи ей, похоже, доставляет удовольствие.
– Полагаю, вы считаете, что влюбиться – это глупость с моей стороны? – спросила девочка. – И вы сейчас скажете мне, что долго это не продлится, что муж быстро от меня устанет?
Эллен Кларк передернула сутулыми плечами и рассмеялась – смех ее портили какие-то неуловимые жесткие нотки.
– Я считаю, что ты поступила очень мудро, устроив свое будущее, – сказала она. – Не каждому повезет познакомиться с португальским аристократом.
Ее слова пригасили яркую радость; из них выходило, что брак по любви – это просто какая-то бездушная сделка, деловое соглашение между двумя заинтересованными сторонами; бедная Эжени в отчаянии заломила ручки, с мольбой глядя на обожаемую мадемуазель Бюссон: та наверняка сумеет разогнать тучи.
– Взаимное чувство между женой и мужем, если оно подкреплено общностью веры, может быть прекрасно, – высокопарно произнесла Луиза. – Мне трудно представить себе большее счастье, чем стоять на мессе рядом со своим избранником. Все земные радости меркнут перед единением в молитве.
Эжени кивнула в знак согласия и тут же утешилась, а Эллен Кларк, приглаживая тусклые завитки волос у зеркала, на миг запнулась, прежде чем ответить.
– Как я тебе завидую, – произнесла она наконец. – А меня так и не научили молиться. И поздно уже приобретать эту привычку.
– Молиться никогда не поздно, – тихим голосом проговорила Луиза.
Эллен еще раз передернула плечами.
– Ты просто не понимаешь, – сказала она. – Да и откуда тебе? К тебе вера во Всевышнего пришла естественно. Ты впитала ее с молоком матери, еще в колыбели. А я вдыхала совсем другое: чуток злобы, чуток лести, чуток обмана – вот что мне прививали. Никто не рассказывал мне о Боге. При мне это слово употребляли, только чтобы выразиться посильнее. В итоге я усвоила единственную религию: как жить своим умом.
Луиза с Эжени переглянулись, потом отвели глаза. Как это все-таки ужасно! И как печально. Между ними и Эллен Кларк лежит целая пропасть.
– Полагаю, вам очень одиноко, – робко предположила Эжени.
– Одиноко? Почему мне должно быть одиноко? У меня есть книги, есть арфа. В одиночестве мне куда приятнее, чем в обществе большинства людей, которых я знаю.
И она начала невозмутимо укладывать ноты в футляр. Луиза страдала душой за подругу. Как ужасно, как мучительно с такой холодностью и суровостью относиться к жизни! Какая страшная пустота ждет Эллен в будущем! Луиза решила, что поставит за нее свечку в церкви Святого Этьена, когда пойдет к благословению. А еще одну свечку поставит за Луи-Матюрена. Помолится, чтобы оба смягчились душой и обрели любовь к Господу. А еще