Империя. Роман об имперском Риме. Стивен Сейлор
Луций, полностью опустошенный.
– Возможно, и ждал. А то и хотел услышать.
– О чем ты, Клавдий? Ты думаешь, император обдумывает самоубийство? Или боится быть убитым? И к чему он говорил, что не ему выбирать место и время смерти? «Это сделают за меня», – сказал он. Кто? Боги?
Клавдий пожал плечами:
– Он с-старик, Луций. Мы с тобой и представить не можем все те ужасы, которые он и повидал, и совершил. Жизнь принесла ему много разочарований, особенно в последние годы. Столько смертей в семье, столько раздоров… – Он прерывисто вздохнул. – Вот, изволь…
По коридору навстречу им шла двоюродная бабка Клавдия – Ливия, по-прежнему грозная, несмотря на преклонный возраст и скромное одеяние. Жена Августа не красила волос, не прятала морщин и носила настолько простую столу, что ее одобрил бы даже не терпящий роскоши муж, но исходила от нее ощутимая аура гордой властности. С нею рядом, в столь же простой тунике, шел ее сын Тиберий, дядя Клавдия, – крепко сложенный мужчина средних лет с суровым лицом. По всеобщему мнению, Август намеревался объявить Тиберия преемником, хотя пасынок не состоял с ним в кровном родстве.
Клавдий и Луций посторонились, но Ливия с сыном, вместо того чтобы пройти мимо, остановились перед кузенами. Клавдий тяжело сглотнул и начал было представлять Луция, но его разобрало такое заикание, что Ливия жестом велела ему замолчать.
– Не трудись, внук мой, я знаю, кто с тобой: юный Луций Пинарий. – Смерив друзей взглядом, она вскинула бровь. – Занятно, что вы так и ходите в трабеях со вчерашнего дня. Собрались за ауспициями в столь ранний час? Или вовсе не ложились? Да, судя по вашему виду, верно последнее. Но чем вы занимались? Ума не приложу. Явно не отмечали, иначе от вас пахло бы вином.
Она вперилась взглядом в Луция, который точно язык проглотил, ведь император недвусмысленно приказал молчать о знамении.
Ливию, похоже, позабавило его смятение.
– Неужели тебе невдомек, что я дразню тебя, юноша? Для меня в этом доме нет тайн. Мне отлично известно, что ночью в статую мужа ударила молния, и не один раз, а дважды. С одной стороны, я поражена его решением доверить юнцам вроде вас толкование подобного знамения, но с другой – мне любопытно услышать ответ. Не скажете? И ладно, спрошу у него.
Луций глянул на Клавдия. Было ясно, что тот жил в страхе перед бабкой. Тиберия он явно боялся меньше, так как дерзнул коснуться лавровой веточки, прикрепленной к его тунике:
– Осталась с н-н-ночи, дядя? Гроза миновала, и лавр тебе больше не нужен. Но вряд ли такой безбожник боится молнии. – Клавдий повернулся к Луцию. – Дядя Тиберий не верит в богов и, соответственно, в откровения. Если б-богов нет, то незачем познавать их волю. Дядя Тиберий презирает авгурство. Он верует лишь в астрологию.
Тиберий мрачно посмотрел на Клавдия:
– Твоя правда, племянник. Звезды решают, когда человеку родиться и когда умереть, и они же определяют ход его жизни. Закономерность очевидна. Звездами управляет некий механизм невообразимой величины, а они, в