Ветер разлуки. Соня Мармен
после разгрома шотландской армии при Каллодене. Колл предложил ему самому вернуть часы Александеру, ему хотелось, чтобы братья помирились. Но, судя по всему, время перемирия еще не наступило.
Колл попытался расспросить Джона о том, что же произошло в тот день на Драммоси-Мур такого, чтобы между братьями на много лет установилась такая враждебность. Но и Джон отказался что-либо объяснять. «Бессмыслица какая-то! – сердито воскликнул Колл. – Вы с братом оба упрямцы, каких мало!» «Ты разве забыл, что мы близнецы?» – ответил ему на это Джон с горькой усмешкой. И Колл оставил свои расспросы в надежде, что все выяснится со временем.
Судя по всему, в это утро бухта Габарус не собиралась покоряться новым хозяевам. Над водой стоял густой туман, скрывая из виду сотни таких же маленьких, груженных солдатами барок. Волны бились о борт с такой силой, словно хотели оттолкнуть суда от берега. Дивизия бригадного генерала Вольфа, прикладывая значительные усилия, направлялась к темной прибрежной линии, медленно выплывавшей из молочно-белой дымки, которую ветер рвал на мелкие клочки. Вдалеке английские пушки переговаривались со своими французскими сестрами, и отзвуки этой «беседы» были похожи на раскаты грома. Стиснув зубы, Александер пытался прогнать жуткие картины битвы, то и дело встающие перед глазами. Сжав крестообразную рукоять кинжала, он шепотом прочитал короткую молитву. И вдруг, словно Господь решил ему ответить, канонада смолкла.
Наступившая тишина показалась ему куда ужаснее адской пальбы. Плеск воды, глухие удары весел – все напоминало о том, насколько уязвима их позиция. Впереди, на фоне начавшего светлеть неба, проступили очертания берега. Ни намека на движение, которое указывало бы на присутствие поблизости хозяев этих мест… И все же ощущение, что тысячи пар глаз смотрят на них через прицел ружей, которые вот-вот начнут палить, не покидало Александера.
Скрипучее пение весел поднималось к небу, освещенному белесым рассветным солнцем. Над кронами деревьев, укрывавших мыс Кап-Руж, закричала чайка. Александер перевел взгляд на кучу валежника у подножия высокой, футов в пятнадцать-двадцать, скалы, когда где-то близко громыхнул гром. Небо разорвалось, и на них посыпался дождь из свинца и стали – французы начали обстреливать их из артиллерийских орудий.
Волна паники прокатилась по флотилии барок, каждая из которых могла легко перевернуться или же столкнуться с другой лодкой при попытке экипажа повернуть назад. Свинцовый ливень не стихал, скашивая солдат противника одного за другим. Офицеры отдавали приказы с поразительным хладнокровием: тот, кто сознательно жертвует своей жизнью, не станет щадить остальных.
Вопреки всем ожиданиям, Вольф дал приказ отступать, что большая часть суденышек уже попыталась сделать, сея вокруг неописуемый хаос. Потом он изменил решение и распорядился направляться к крошечной бухте, где нашли пристанище три английские лодки.
Не спуская глаз с берега, Александер постарался освободить сознание от мыслей,