Алмазная авантюра. Питер Мейл
виды. Изогнутая панорама побережья от Канн на востоке и до Сен-Тропе на западе. Сам дом не производил особого впечатления: приземистое здание казарменного типа из розового бетона, лишенное какого-либо шарма и архитектурного интереса. Но так было до того, как Коко Дюма приложила к нему руки.
Преображение было ошеломляющим. Бы ли пристроены два крыла, линия крыши опущена. Оконные проемы расширены, а сама постройка вместо розового обрела цвет выгоревшего известняка, отчего казалось, что солнце прожаривало дом лет двести. Изначальное скопление тесных, темных клетушек сменилось просторными комнатами, наполненными светом. На все это ушло по чти два года и несколько миллионов евро, однако ван Бюрен был в восторге, и эта работа стала очередным успехом Коко Дюма, еще одним элегантным перышком на ее шляпке.
Прежде чем они достигли конца дорожки из светлого гравия, стало очевидно, что перед ними незаурядный дом. Он поблескивал в темноте, двор освещался факелами, а между группками гостей двигались люди в белых куртках, следившие, чтобы никто из приглашенных не остался без напитков.
Элена с Ребулем остановились у входа во двор, чтобы полюбоваться последними отблесками солнца на поверхности Средиземного моря и сверкающими огнями бульвара Круазетт, протянувшегося вдоль каннского берега на два километра. Волшебное зрелище.
– А ты думал, что лучший вид во Франции у тебя. Ну признайся, что и этот неплох.
К ним подошел хозяин дома Томми ван Бюрен, улыбчивый здоровяк, густой загар на лице которого еще больше подчеркивали волосы, почти такие же белые, как его смокинг.
Он обнял Ребуля и поцеловал руку Элене, прежде чем ввести их во двор, где гостей встретил официант с двумя бокалами шампанского. Но не успели они завести разговор, как прибыла очередная пара приглашенных и ван Бюрен, извинившись, отошел.
Элена принялась незаметно рассматривать других женщин. Все они весьма привлекательны, решила она, изящны, одеты со вкусом. Элена уже хотела предложить Ребулю влиться в одну из групп, когда вдруг поняла, что за ней наблюдают.
– У меня такое чувство, будто нас кто-то изучает, – сказала она. – Вон там, у фонтана… женщина в черном шелковом костюме.
Ребуль окинул двор взглядом.
– А-а-а, – протянул он. – Так это же она. Коко. – Он вздохнул и ссутулил плечи. – Ты не против, если мы сразу с этим покончим?
Когда они двинулись через двор, Коко отделилась от своих собеседников и широко (и, как показалось Элене, откровенно фальшиво) улыбнулась им. Ей было лет сорок пять: стройное тело, над которым многие часы трудились в спортзале, блестящие черные волосы, легкий загар. Ее лицо запоминалось прежде всего благодаря глазам. Они были бирюзового цвета. И в целом, признала Элена, впечатление она производила потрясающее.
– Неужели! Франсис, как мило. – Коко наклонила голову, принимая обязательный поцелуй в щечку. – Томми мне говорил, что ты, вероятно, приедешь. А теперь ты должен познакомить меня со своей спутницей. – Она развернулась к Элене, улыбаясь и протягивая