Стражи Армады. Тропою избранных. Сергей Коротков
на него личные виды и обидки. А вообще, найдя его, найдем и святой арт, и Армаду.
– Как это? Ты про Треша, что ли?
– Про него самого! Да. Потому что мои люди не зря пали в борьбе с Всевышним вашим. Треш этот – узловая фигура, главный у нее, Избранный.
– У кого?
– Армады! Слышишь? Ар-ма-ды! Он знает, где она, что она есть такое, как в нее попасть, когда и зачем. Он теперь все знает. Хочу знать и я. Но мне нужна помощь. Твоя помощь, фраер ты недоделанный! Слышишь меня? – Нумизмат повысил голос, отчего эхо его слов под сводами подземелья удвоило строгость и важность дела. – У тебя есть люди и оружие, а еще жажда наживы. Я хочу власть. Полную власть над Падью! Ты понимаешь меня, мумия ты египетская?
– Я слышу тебя, Нумизмат, – будто завороженный, промолвил Фараон, застыв высоким изваянием посреди подвала. – Я тебя понял, сатанист! Поднимемся наверх, обговорим условия сделки, я изменю свои планы и, возможно, приму твое предложение.
Ренегат врал. Врал союзнику, потому что планов у него еще и не было, но он уже решил, что сам завладеет всем, а сектантов уберет с пути, точнее, в конце пути. Потому что на кону была Армада! Власть над миром, пусть и павшим, сулила вечную жизнь, благодать и престиж.
Мысли Фараона о своем обожествлении и всемогуществе прервал все тот же толстяк:
– Ступай наверх, не путайся тут под ногами, мои люди знают свое дело, но могут нечаянно споткнуться со взрывателем в руках…
– Меня уже здесь нет. Жду в башне. Очень жду, союзник!
Бандит вместе с охранником вышли, а когда их шаги затихли во тьме, Главарь сатанистов ядовито прошипел сквозь зубы:
– Обожди, крыса, скоро ты у меня запоешь по-другому!
Выступили рано утром. Туман, застилавший долину перед Большими Лужами непроглядными клубами, пришелся только на руку. Ниоткуда группу ходоков не было заметно. Даже гигантская аномалия не виднелась через плотную пелену. Но наличие «дуги» все время ощущалось – еле слышное потрескивание, слабое гудение, легкое пси-давление на разум, отчего каждому казалось, что он видит сквозь дымку огромное коромысло, перекинутое от одного края горизонта до другого. Такое уродство природы никак невозможно было забыть.
Гур и Малой остались возле домика на сваях, долго помахивая руками. Паренек утирал упорно катившиеся слезы, а бывший генерал кряхтел и переминался с ноги на ногу, мысленно шагая с друзьями по качающейся гати. Никто из них не знал, когда теперь сможет увидеть товарищей снова.
Болотник вел группу ловко и быстро. Хозяин этих мест, вероятно, мог с закрытыми глазами гулять по трясинам, не боясь утонуть или быть съеденным тварями Больших Луж. Навьюченные люди поначалу шагали бодро, но вскоре стали тормозить. Сказывались тяжкий переход по топям, волнение и груз. Болотник, Треш, Злата, Фифа, замыкающим – Холод. В таком порядке они миновали просторы топи и вышли к мари. Монотонно гудящий «дистиллят» пришлось обойти по окружности островка, вспоминая, как недавно подобная аномалия спасла им жизнь и дала ночлег.