Воин без племени. Анатолий Сорокин
оживали глаза.
– Мне снова не все понятно. – Старик поспешно сдернул руку.
– Хватит, дай побыть одному. Потом буду говорить с наследником.
– Что хочешь, чтобы я предпринял… кроме монаха? Самую жадную женскую плоть можно заставить стать немощной, государь! Прикажи, я найду, как сделать!
– Я нашел.
– Я сомневаюсь.
– Уходи, сняв одну боль, ты вселяешь в меня сразу много других – так вот лечишь. Уходи, Лин Шу… Нет, нет! – Вскинувшись, император был похож на безумного. – Оставайся при мне неотлучно. Слушай, когда я сплю, спрашивай, пробуждай. Никому! Никому! Я начинаю бояться себя.
– Кто будет рядом со мной?
– Только Чин-дэ.
– А Чан-чжи? Ты проявляешь несправедливость.
– Чан-чжи… Может быть, я в нем ошибся.
– О-оо, какой ты разгневан сегодня на лучшего удальца! Кто из других у тебя на подозрении?
– У меня много верных друзей, но первый – Чин-дэ.
– Чин-дэ служит в покоях. За пределами ты поставил дивизию Чан-чжи. Не лучше ли…
– Не лучше! – оборвал его император.
– Подумав о верном Чин-дэ, ты подумал о смерти братьев?
– Дай заснуть. Ты меня утомил, я хочу спать.
– Он устал думать! Ему надоело думать! – посветлев лицом, примирительно и удовлетворенно заворчал Лин Шу.
– Я устал тебя слушать, – рассердился Тайцзун.
«Сердись, это на пользу», – подумал с облегчением Лин Шу, а вслух произнес:
– Чтобы досыта напиться, необязательно пить долго и выпить много! Ты сам позвал, и сам прогоняешь.
В глазах старика появились слезы.
Ветер снова ворвался, взметнув оконные занавеси.
Ударил в шелка балдахина, зашелестел.
Разметав поющих птиц, изрыгающих гнев и злобу драконов, упал на лицо великого императора Тайцзуна.
Вскинув голову, Тайцзун хватал, хапал его порозовевшими губами. Его жизнь еще продолжалась…
ТЯЖЕСТЬ СОМНЕНИЙ
С того странного утра начальник личной гвардии правителя генерал-воевода Чин-дэ, лекарь Лин Шу и его ученик Сяо к Тайцзуну никого, кроме наследника, не допускали. Все покои были заняты воинами специального корпуса телохранителей, отвечавшего за безопасность многочисленного семейства правящей династии Ли, которым командовал воевода Чан-чжи. Дворцовая жизнь затаилась.
Прошло несколько дней.
…Выпив предложенные лекарем настойки, император попробовал пошевелить ногами и произнес:
– Они совсем перестают слушаться, Лин Шу.
– Прикажешь позвать других лекарей? – Лин Шу виновато упал на колени.
– Я сказал о ногах, Лин Шу!
– Повелитель Тайцзун, прикажи умереть за тебя прямо сейчас! – воскликнул старец.
– Встань, больше не падай, – сказал император.
– Почему не позвать, великий император? Во дворце тьма всяких магов и предсказателей, – раздраженно проворчал Чин-дэ, давно недовольный беспомощностью лекаря, и враждебно воспринимающий старого врачевателя.
– Этих не надо,