Непреклонные. Инна Тронина
Наталья Лазаревна – верующий человек, причём уже давно, с детства, а не в соответствии с нынешней модой…
– Ота, всего хорошего! Я ухожу! – крикнула Мила, обернувшись в сторону кухни.
Моя дочь, жуя сухарики, выскочила в коридор.
– А почему? – капризно спросила она. – Я уже чайник поставила.
– Спасибо, птенчик, в другой раз!
Мила посмотрела на мою дочь как-то по-новому, наклонилась и поцеловала её в макушку.
– Послезавтра вы с мамой придёте ко мне на день рождения и одновременно на именины. Будет очень весело, обещаю. Пожелайте мне удачи!
– Желаю! – Октябрина улыбнулась во весь свой щербатый рот.
А я искренне пожалела Милу, представив, что ей несколько часов придётся стоять у операционного стола, а после неделю дрожать со страху. Ведь богачка может предъявить претензии к качеству оказанных услуг и закатить скандал, а профессор вряд ли намерен подставляться под удар сам. Мила тоже не хочет лишаться доходного места, и потому живёт в напряжении, в постоянном стрессе, переживая за сына, за родителей, за себя. Она давно говорила мне, что очень хочет слезть с тётиной шеи, но пока не может.
– А Денис один остался? – встревожилась я не на шутку.
– К нему мальчик из класса пришёл. Говорят, что заниматься будут, но я не очень верю. Скорее всего, комп гонять начнут или удерут играть в футбол. Пока!
Мила щёлкнула замком и вышла на лестницу. Дочь, тяжело вздохнув, заперла за ней дверь. Праздничное настроение, возникшее, как всегда, с приходом матери Дениса, медленно исчезало, и я вновь ощутила страшную усталость.
– Второе разогревать? – Я отправилась на кухню, спотыкаясь и пошатываясь. – В микроволновке быстро дойдут курица с картошкой.
– Мам, я не хочу, правда!
Октябрина опять о чём-то задумалась. Она пригорюнилась на высокой табуретке, сама похожая на куклу, украшавшую кухню – такая же разноцветная, черноволосая, нарядная. Не удивительно, что блондин Дениска влюбился в неё насмерть. Мила сказала, что сын один раз что-то тайком писал в тетрадке, кажется, стихи. Но прочесть их отказался, сразу же удрал и тетрадку спрятал. Возможно, эти строки предназначались лишь для Октябрины.
– Понятно. Чипсами и сухарями наелась. Ладно, курицу прибережём, а сами попьём чаю с мармеладом. – Мне очень хотелось сделать дочери приятное. – А дальше – за уроки. Сказали – заниматься дома, значит, надо заниматься. Кстати, твоему Денису тоже пора в учёбе подтянуться. Год только начался, а он уже двоек-троек нахватал. Сначала нужно с этими проблемами разобраться, а потом уже думать о любви.
– Мама, а можно меня теперь называть Яной? – вдруг спросила дочь, удивив меня второй раз за вечер. – В моём имени есть буквы «Я», «Н» и «А». Я очень прошу, пожалуйста! Это так красиво…
– Но почему ты не хочешь быть Отой, как раньше?
Я разлила чай, распечатала коробку мармелада, который вроде бы был даже тёплым. И очень мягким, не успевшим засахариться.
– Потому