Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта. Владимир Корнилов
сошку для агитации на рудниках (сохраняем стиль послания): «Товарищи, прошу вас от имени партии пришлите нам в Донецкий бассейн работника, а именно Щербиновский, Нелеповский и Никитовский рудники страшно нуждаются в работниках для партии, так как я незначительный работник и еще не могу решить задачи 2 х 2, и то приходится работать на три рудника, и я каждое время боюсь, что наша партия рассыплется, потому что у эсеров и меньшевиков есть лекторы и туда многие члены нашей партии стремятся, еле приходится удерживать от распада, уговариваем только обещаниями, что вот приедет лектор. Поэтому прошу вас, пришлите хотя незначительного, когда не желаете, чтобы распалась организация». Этот крик души свидетельствует о серьезных проблемах в рядах большевиков к лету 1917 г.[146]
Засилье меньшевиков и эсеров в Советах – это была не менее популярная тема в жалобах донбасских большевиков в первой половине 1917 г. Вплоть до осени эти две политические силы, наводнившие край опытными агитаторами из числа ветеранов социал-демократического движения, прочно удерживали свои позиции в большинстве органов новой власти. А на лисичанском заводе «Донсода» председателем Совета рабочих депутатов даже стал кадет – неслыханное дело для того периода![147]
О соотношении сил в регионе красноречиво говорят следующие цифры: к лету 1917 г. в Харькове местная организация меньшевиков насчитывала 4500 членов, эсеров – 3 тыс., а большевиков – всего лишь 150 человек. Даже к осени, когда популярность большевиков заметно подросла по всей стране благодаря июльскому политическому кризису и провалившемуся корниловскому мятежу, в пролетарском Донецком бассейне соотношение членов меньшевистской и большевистской партий составляло 29 тыс. против 16 тыс. Причем большей частью организации РСДРП(б) были разрознены и управлялись напрямую из Петрограда, с которым вопросы согласовывались порой неделями. Как сказал будущий нарком ДКР Жаков, характеризуя ситуацию с партстроительством в бассейне, «слабость и сепаратизм – характерные черты нашего существования»[148].
Преодолеть этот «сепаратизм» (то есть разрозненность партийных организаций) пытались большевики Екатеринослава. 28 июня 1917 г. они постановили созвать 13 июля у себя на улице Упорной (ныне – улица Глинки) областную партийную конференцию Донецкого бассейна и Криворожского района, на которую были приглашены, помимо местной, организации Харькова, Луганска, Горловки, Юзовки и др. На этой конференции екатеринославские большевики намеревались создать у себя областной партийный центр всего региона. Один из местных большевистских лидеров Н. Копылов (он же Мартын) по этому поводу писал: «Имея областной центр и орган, наша партия в этом районе смогла бы широко развить свою деятельность и поставить агитационно-пропагандистскую работу… Местные организации обычно испытывают острый недостаток в идейных руководителях и пропагандистах. Отсутствие связи по области не дает возможности использовать агитационные силы из других районов»[149].
Екатеринославские
Шестой съезд РСДРП(б), с. 358.
Большевистские организации Украины, с. 197.