Спартак. Рафаэлло Джованьоли
и всадников, как полагалось людям низкого звания. Они искали глазами Луция Сергия; он стоял у колонны с Квинтом Курионом, патрицием (благодаря ему впоследствии был раскрыт заговор Катилины). С ними стоял и молодой Луций Кальпурний Бестия, трибун плебеев в год заговора Катилины.
Стараясь не привлекать внимания собравшихся здесь знатных людей, гладиаторы приблизились к Катилине. А Луций Сергий в эту минуту с саркастическим смехом говорил своим друзьям:
– Хочу на днях познакомиться с весталкой Лицинией, с которой так любезничает толстяк Марк Красс, и рассказать о романе его с Эвтибидой.
– Да, да, – воскликнул Луций Бестия, – скажи ей, что Красс преподнес Эвтибиде двести тысяч сестерциев.
– Марк Красс дарит женщине двести тысяч сестерциев?.. – удивился Катилина. – Ну это чудо куда занимательнее ариминского чуда. Там будто бы петух заговорил по-человечьи.
– Право, это удивительно только потому, что Марк Красс жаден и скуп, – заметил Квинт Курион. – В конце-то концов, для него двести тысяч сестерциев все равно что одна песчинка в сравнении со всем песком на берегах светлого Тибра.
– Ты прав, – сказал с алчным блеском в глазах Луций Бестия. – Действительно, для Марка Красса это сущая безделица. Ведь у него свыше семи тысяч талантов!..
– Какое богатство! Сумма показалась бы невероятной, если бы не было известно, что она действительно существует!
– Вот как хорошо живется в нашей благословенной республике людям с низкой душой, тупицам, посредственностям. Им широко открыт путь к почестям и славе. Я чувствую в себе силы и способность довести до победы любую войну, но никогда я не мог добиться назначения командующим, потому что я беден и у меня долги. Если завтра Красс из тщеславия вздумает получить назначение в какую-нибудь провинцию, где придется воевать, он добьется этого немедленно: он богат и может купить не только несчастных голодных плебеев, но и весь богатый жадный сенат.
– А ведь надо сказать, что источник его обогащения не так уж безупречен, – добавил Квинт Курион.
– Еще бы! – подтвердил Луций. – Откуда у него все эти богатства? Он скупал по самой низкой цене имущество, конфискованное Суллой у жертв проскрипций. Ссужал деньги под огромные проценты. Купил около пятисот рабов – среди них были и архитекторы и каменщики – и настроил огромное количество домов на пустырях, где прежде стояли хижины плебеев, уничтоженные частыми пожарами, истреблявшими целые кварталы, населенные бедняками.
– Теперь, – прервал его Катилина, – половина домов в Риме принадлежит ему.
– Разве это справедливо? – пылко воскликнул Бестия. – Честно ли это?
– Зато удобно, – с горькой улыбкой отозвался Катилина.
– Может ли и должно ли это продолжаться? – спросил Квинт Курион.
– Нет, не должно, – пробормотал Катилина. – И кто знает, что написано в непреложных книгах судьбы?
– Четыреста тридцать три тысячи