Базар житейской суеты. Часть 4. Уильям Теккерей
конецъ.
– Разумѣется, сказалъ Макмурдо. Кто же онъ?
– Лордъ Стейдъ.
– Маркизъ? Вотъ оно куда метнуло!.. Давновпрочемъ болтали, что онъ… то-есть, была у насъ рѣчь, что ты…
– Что я? проревѣлъ Родонъ. Хочешъ ли ты этимъ сказать, что у васъ тутъ говорили вро мою жену?.. Отчего же ты не извѣстилъ меня, Макъ?
– Ну, да вѣдь мало-ли что говорится, языкъ безъ костей, не всякое слово въ строку, отвѣчалъ Макмурдо. За какимъ дьяволомъ я сталъ бы извѣщать тебя обо всѣхъ этихъ пустякахъ?
– Нѣтъ, братъ, ты поступилъ не по-дружески, Макмурдо, сказалъ озадаченный Родомъ.
И закрывъ свое лицо обѣими руками, онъ обнаружилъ такіе энергическіе признаки глубочайшей грусти, что старый его товарищъ почувствовалъ невольный припадокъ соболѣзнованія и симпатіи.
– Hy, полно, полно, старина! сказалъ онъ. Будь онъ чортъ или маркизъ, милордъ или дьяволъ, мы повалимъ его, дружище. Ну, а что касается до женщинъ, то много ихъ на одинъ салтыкъ, – повѣрь мнѣ.
– Ахъ, ты не знаешь, какъ я любилъ эту женщину! проговорилъ несчастный Родонъ. Я слѣдовалъ за ней повсюду, какъ лакей, всѣмъ ей пожертвовалъ, нищимъ сдѣлался изъ любви къ ней. Чортъ побери, я не разъ продавалъ и закладывалъ свои карманные часы, чтобы только угодить ея прихотямъ, а она?.. Она отказалась прислать мнѣ на выручку сотню фунтовъ, тогда-какъ въ ея распоряженіи были тысячи, о которыхъ я и не зналъ.
И терзаемый порывами отчаянія, которыхъ прежде никто и никогда не замѣчалъ въ немъ, полковникъ разсказалъ, въ безсвязныхъ выраженіяхъ, всѣ обстоятельства и подробности этой исторіи. Маимурдо не проронилъ тутъ ни одного слова и, какъ опытный совѣтникъ, тотчасъ же рѣшился обратить нѣкоторые намеки въ его пользу.
– А что, братъ, вѣдь пожалуй что она, въ самомъ дѣлѣ невинная, сказалъ онъ. Сама она утверждаетъ это. Изъ того, что ты видѣлъ ее съ милордомъ, еще ровно ничего не слѣдуетъ. Лордъ Стейнъ бывалъ у ней и прежде тысячу разъ.
– Можетъ-быть, можетъ-быть, проговорилъ Родонъ грустнымъ тономъ, – а вотъ что ты на это скажешь, любезный другъ?
И онъ показалъ капитану тысяча-фунтовый билетъ, наименный въ шкатулкѣ Ребекки.
– Это онъ ей далъ, Макмурдо, продолжалъ полковникъ. Я ничего не зналъ объ этомъ. И съ такими деньгами она заставила меня сидѣть въ тюрьмѣ изъ-за сотни фунтовъ!
Капитанъ принужденъ былъ согласиться, что скромность этого рода имѣстъ подозрительный характеръ.
Еще до начала этой конференціи, Родонъ отправилъ капитанскаго деньщика на Курцонскую улицу съ приказаніемъ къ своему каммердимеру, чтобы тотъ вручилъ подателю узелъ съ платьемъ, въ которомъ полковникъ, щеголявшій все еще въ бальномъ костюмѣ, очень нуждался. И въ отсутствіе этого слуги Родонъ и его секундантъ, пользуясь пособіемъ джонсонова словаря, необходимаго для справокъ въ правописаніи, сочинили письмо, которое Макмурдо долженъ былъ отправить къ лорду Стейну отъ своего имени. Письмо вышло толковитое и складное. Капитанъ Макмурдо, свидѣтельствуя наиглубочайшее