Пророчество льда. Тимур Рымжанов
видел перевал. Тот, на котором меня нашел пастушонок. Хлесткий ветер гнал снежную колючую крупу почти параллельно земле. Стоял неуверенно и никак не мог понять, в какую же сторону мне следует идти. Справа нависала бурой тенью отвесная стена, слева пропасть с рычащей рекой в самом низу ущелья. Я видел себя со стороны. Словно был рядом. Я не помнил всего того, что происходило тогда, мне все виделось как вновь. Почему я потерял коня? Почему вовремя не успел покинуть узкую дорогу? Если заранее знал, что погода так быстро испортится. Я как ослепший бродил вдоль узкой тропинки, замерзая. Согнувшись от холода, ощупывая непослушными руками острые камни. Во мне, словно искорки, вспыхивали воспоминания. Что со мной происходило, был ли я болен, или причиной стал яд. Яд! Все вино, которое было в моем доме, привозил мне слуга Самата. Самат! Неужели ты смог променять нашу дружбу на призрачные посулы княжеского двора и знати! Что они тебе пообещали за мою голову?!
Снова позорный столб. Мое тело постороннее. Окоченевший кусок мяса. Рядом жарким пламенем полыхает крестьянский дом. Яркое пламя причудливо искажается в снежинках, застывших на ресницах. Человек в латах смотрит на меня. Тяжелый шлем прячет его лицо. Но я знаю, кто он. В руках обнаженный двуручный меч. Мало кто из опытных воинов может похвастать умением владеть подобным оружием. Да и фигуру отравителя не спутаешь.
Опять темно. Неужели Самат отправлял в мой дом вино, опасаясь только княжеской мести? Почему не предупредил? Почему не оставил шанса?
Заснеженный перевал. Я лежу возле павшего коня. Гнедой мертв, но его тело все еще теплое. Я пытаюсь согреться. Руки совсем не слушаются. Как холодно. Кровь замирает в жилах. Снежная буря не кажется мне сильной. Сквозь быстро бегущие облака проглядывает бледный диск солнца. Но я не могу пошевелиться. Все немощное человеческое существо протестует, хочет оставаться неподвижным. С огромным усилием я переворачиваюсь на бок и еще больше прижимаюсь к своему коню. Все тело трясет, ломает судорогами онемевшие конечности.
Мы встречаемся с ним взглядом. Он спокоен, и метель не может коснуться призрачного тела. Он смотрит на меня так, словно мы с ним давние знакомы и встретились после долгой разлуки. Я рад этой встрече, и даже мои непослушные губы чуть подергиваются, пытаясь изобразить улыбку. Он улыбается мне в ответ. Он мой господин, настоящий господин, которому я обязан всем своим существом. Он словно соткан из снежных хлопьев, истинный Господин Метель. Белая шуба с пушистым воротником соскальзывает с его плеча и ложится в руки. Он укрывает меня заботливо, словно мать укутывает свое дитя в колыбели. В его руках книга, та самая. Неторопливо садится возле меня прямо на ледяной утес и открывает первую страницу.
Буквами вечных рабов
Прочитаю проклятье на стенах,
Алфавитом ушедших снегов
В четырех не моих катренах.
И белый метал, и красный
Пусты. Как кувшин после пира.
Вечный, верный и властный
Воин, слуга эфира.
И