Дверь в Зазеркалье. Книга 1. Александр Николаев
девочки были вне конкуренции.
– Хорошо, согласен. И все-таки, кого конкретно будем любить?
Чувствовалось, что Мишка хорошо продумал План любовной эпопеи, потому, что ответил он, не задумываясь:
– Я буду любить Витку Гребенкову, а ты – Людку Кравцову.
– Чё так? – не понял я, – а почему не наоборот?
Между нами говоря, мысли о возможной любви приходили мне в голову и без Мишкиной подсказки: книги-то мы читали примерно одни и те же. И я на уроках частенько рассматривал наших девочек, подыскивая достойный объект последующего обожания, если говорить высоким книжным стилем. В результате сравнения вариантов независимая экспертиза в моем лице также пришла к выводу, что это могут быть две девочки, те же Вика и Люда.
У Виктории были длинные волнистые волосы каштанового цвета, которые, как мы выяснили позже, мама ей накручивала на бигуди. Люда же свои гладкие пепельные волосы формировала в стрижку средней длины. Они обе были по своему красивы, но предпочтение я все-же отдавал Вике, хотя она и была явной воображалой в отличие от веселой и простой Люды.
Тогда я еще ничего не знал о сложных биохимических процессах, бесконтрольно текущих внутри наших тел, поэтому причина такого выбора была для меня на тот момент неясна. В контексте собственных мыслей я и был возмущен Мишкиным решением.
– Как это, почему, План-то я придумал, значит, мне и выбирать, что тут неясного?
На это возразить я толком ничего не мог, а признаться, что Вика мне нравилась больше, чем Люда, было как-то неловко. Нехотя я согласился с предложенным вариантом разделения объектов предстоящей любви, интуитивно чувствуя, что проблемы только начинаются и эта, скорее всего, не самая главная.
– Ну, хорошо, а как мы все Это будем делать, – продолжал выпытывать я подробности Плана.
У Мишки на все был заранее заготовленный ответ, видно не одну неделю он потратил на оттачивание наших действий:
– Из книжек я выяснил, что они не должны знать, кто их любит…
– Опять не понял, а как же потом, когда любить-то будем?
– Ты еще пацан в этом деле, – снисходительно произнес Мишка, – никто сразу в любви не признается. Женщину нужно, как это, – не сразу припомнил он нужное слово, – заинтриговать.
Я не стал выпытывать подробности этимологии слова «заинтриговать», звучало достаточно солидно, и еще больше зауважал Мишку.
– Ну, и как же это делается?
– Очень просто: нужно им по утрам дарить цветы.
Я застыл, представив себе это позорище: раннее утро, весь класс в сборе, и мы, как два идиота, стоим с букетиками цветов в руках возле парт своих избранниц.
– Ты знаешь, Мишок, я, наверное, не буду пока влюбляться. А ты давай, вперед, я никому ни слова, могила.
– Да, погоди ты, не спеши. Цветы мы будем класть им в парты рано утром, до уроков, когда в школе еще никого нет. А потом и вида подавать не нужно, будто это мы. Нужно только во время уроков смотреть на них, ну, каждый на свою, пристально.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст