Память. Моим дорогим родителям посвящаю. Павел Верещагин
незавидная роль воздыхателя.
Илья и Вадим
Новый триумвират в составе Ильи, меня и Вадима удобно обосновался в трехкомнатной квартире родителей Вадима на углу улиц Рылеева и Маяковского, вблизи от школы и наших домов, под недреманным оком его мамы. Достоинств у нового тройственного союза было много. Большая комната Вадима, настоящая казачья сабля отца, атлас мира невероятной полноты, покупка его отцом недоступных книг в доме офицеров. Доброта мамы Вадима вполне компенсировала её занятия с нами ПВХО, винтовкой и вступления в пионеры, отмеченное неудобством ношения галстука и ее праздничным пирогом. Нам с Ильей долго бы оставаться за пределами пионерской организации из-за плохого «уровня поведения». Как активный член родительского комитета Вадина мама пользовалась безусловным авторитетом классной руководительницы и почти последними из классных грешников мы все же влились в стройные ряды юных ленинцев под ободряющие звуки горна и барабана. Так завершился 1937 и начался 1938 учебный год: потерями навсегда и приобретениями надолго.
Я (Павел)
1937 год стал для моей семьи годом приобретений. Помню последнее лето в Холуховичах. Мама беспокоилась, что папа долго за нами не едет, в телеграммах объясняя ей причину задержки незаконченной перепланировкой новой квартиры. Не выдержав ожидания сама наняла возчика с телегой, погрузила все вещи – несколько корзин. Раньше мы уезжали без вещей, этим занимался папа. Посадили меня на телегу и отправились на станцию Луга. Вновь домашний ангел не подвел, перед въездом на высокий мост молодая лошадь шарахнулась в сторону, телега пошла под откос и я тоже, к счастью лошадь протащила телегу дальше места моего падения, иначе плохо было бы Пусику. Заново погрузились. Пешком перешли мост, испуганный возчик виновато топтался перед снежно – белой мамой. Это и был год нашего переезда от Беллы и Володи, в новую стараниями отца созданную двухкомнатную коммуналку в том же доме 7. Мы уехали от Рабиновичей, которых «уплотняли»» своим присутствием долгих шесть лет. Уехали просто в другую парадную. Для родителей были явные плюсы, для меня очевидные потери: нет Витьки Винтмана для разрядки, нет коридоров для беготни, правда обедать можно теперь на своей кухне, а не в комнате, как раньше. Отец проделал труднейшую работу за три месяца. Из двух комнат последнего этажа сумел сделать квартиру с входом с парадной лестницы. В 15 метровой одинокий красавец Юрков, большую отец перекроил в 40-метровую жилую, 10-метровую кухню и прихожую. В бывшей прихожей разместились ванная и туалет. Скольких сил стоило чтобы добиться перепланировки, не говоря о строительстве, я понял лет через 60, когда встретился с несравнимо более простой ситуацией. А тогда с удовольствием завел аквариум, мама весь подоконник заняла цветами, огромное окно выходило на юго-восток, и мы впервые наслаждались солнцем каждый день.