Театр сатиры и юмора. Юмористические рассказы. Анна Пигарёва
только зыркнула зло глазами, ничего не стала отвечать. Ну, на нет и суда нет.
– Будешь теперь у нас, старая, в заложниках. Будешь нам морковку готовить, чтобы всё путём, как у людей. Куда ты денешься? Вот такой киднеппинг у нас получается!
Упаковали тёрку в коробку, а бабку, соответственно, в одеяло.
Чуть не уронили, когда несли. Пришлось задействовать аж восемь особей для переноски, меньшим количеством не подняли бы – тяжелая.
– Как выносишь, идиот? – заорал главный. – Она же живая! Нельзя вперед ногами! Мы ж в законе! Нарушать нельзя! Головой вперед выноси, придурок!
Когда охотники прибыли на место происшествия, зайцев уже и след простыл.
На стене – знакомое граффити – черный заяц.
А на крыльце сидела маленькая девочка в красной шапке, плакала горючими слезами и материла всех подряд: и чёрных зайцев за киднеппинг и охотников, которые прибыли, как всегда с опозданием на два часа и ещё вспоминала мать свою, за всё подряд, за старые обиды.
Девочка материлась так просто и искренне, так виртуозно превращала существительные в глаголы, глаголы в прилагательные, прилагательные опять в существительные и даже наречия, что Владимир Сорокин, притаившийся в кустах и записывающий всё подряд, покраснел.
Девочка стала сразу давать показания, затараторила без остановки.
Показала и корзинку с пирожками, и горшочек с маслом.
Охотники слушали ее, зевая, потому что прекрасно знали, что будет дальше, да и сказка эта уже давно всем надоела.
– Ещё, кроме бабушки тёрка пропала, – закончил своё повествование ребёнок.
– Как мы с мамкой морковь-то будем тереть? – опять зарыдала она.
– Не плачь, дочка, – сказал охотник, хотя по виду, Красная шапочка ему во внучки годилась, да и сам-то он не очень был похож на охотника.
– Вернём мы тебе и тёрку, и бабушку.
С тем и улетели, оставив девочку в лесу одну, а на поляне след от своего летательного аппарата.
– Это же не охотники были, – догадалась, Красная шапочка, когда их след в голубом небе со средней облачностью, но без дождя, давно простыл.
– А охотники, наверно, только завтра подъедут, – решила она
и пошла готовить для них свидетельские показания уже в письменной форме.
А ну, косые, марш на помывку, – скомандовала бабка, давно распакованная из одеяла, уже освоившаяся в новой обстановке и начавшая командовать отмороженными, бессовестными бандитами.
Косые, перемазанные сажей, были больше похожи на стадо чертей, чем на зайцев, а уши смотрелись, как рога.
Отпетые разбойники, ни один год проведшие на зоне и привыкшие к лагерным командам, как не странно, сразу подчинились, быстро построились в шеренгу и потопали к реке.
– Шаг влево, шаг вправо…, – орала бабка.
– Да, знаем без тебя, огрызались наиболее наглые, а остальные топали молча.
После мытья зайцы стали какие-то жалкие, превратившись из страшных чёрных зайцев в каких-то водяных