Укротитель. Остановить апокалипсис любой ценой. Екатерина Сереброва
для души.
– А как Макс и… Саша?
Павел не думал, что брат решится спросить о них. Но как-то комментировать, уточнять, провоцируя на ссору, Паша не желал. Раз Миша способен на такие внешние преобразования, то, возможно, справится и с внутренними переменами.
– В добром здравии. Макс хорошо учится и хочет пойти на бокс.
– Сашина идея? – усмехнулся Михаил.
– Вообще-то Макса, но она поддержала, а я не стал возражать.
– Ребенок невольно продолжил нашу традицию.
– Остается радоваться за него, коли своих нет.
– Паша… – посерьезнел Миша. – Ты пойми, я сам все заварил и совсем не против вашей семьи. Лучше ты, чем кто-то третий. Но мне не просто примириться и вообще… все сумрачно.
– Ты работаешь?
– Механиком. Но все, кем бы я ни был, не то. Ты вот обрел себя, хотя мне не до конца понятен твой выбор. По сути же, я далек от того, чтобы иметь право давать тебе советы.
У Миши случались приступы совести, вины и самобичевания. Происходили и обратные, столь же резкие приступы отрицания от сказанного. Поэтому Паша не мог воспринимать его слова за чистую монету. Но каждый раз ему хотелось верить брату.
– И… я подпишу все. Просто это некий рубеж, черта, в рамках которой я остаюсь нормальным человеком, способным иметь семью. Только не говори мне пошлостей вроде того, что я найду себе женщину.
Паша в том и не сомневался, судя по утренней гостье.
– Ты цепляешься за иллюзию. Но вместе с тем, мы ведь не чужие тебе. И можем стать ближе, если ты захочешь.
– Ну и кто из нас верит в иллюзию?
– Ты зря так. Это возможно. Макс – не твой и не мой, он, можно сказать, общий сын.
– Не трави душу, – насупился Михаил. – Зайдешь завтра? Клянусь, – он перекрестил рот, – все будет готово.
Паша поднялся, собираясь уходить, обошел его и оказался спиной к окну.
В этот момент Михаил совершенно случайно поднял взгляд и увидел мельтешащую красную точку на затылке брата. Он сразу понял, что она означает, и бросился на Пашу, роняя его на пол и закрывая собой. Чутье не подвело его.
В ту же секунду треснуло стекло, и пуля пробила дверной косяк прямо над ними. Гильза упала на паркет. Миша едва взглянул на нее полными от ужаса глазами, как вскочил, потянул за собой Пашку с криком:
– Уходим!
Ничего не понимающий, еле волочащий ноги младший брат отправился за старшим беспрекословно, не задавая вопросов, как когда-то в детстве.
– Куда мы, зачем? – спросил Павел уже внизу, на парковке.
Миша затолкал оторопевшего младшего в свою машину и уселся сам за руль.
– Почему мы скрываемся? Кто стрелял?
Вопросы сыпались один за другим, Пашу лихорадило от шока, и он пытался компенсировать это болтовней. Михаил же действовал собранно и ответил ему только после того, как завел мотор и вывел машину на трассу.
– Я нихрена не знаю,