Дендрофобия. Наталья Горская
как от церкви, вот мы и не могём никак стать её настоящими хозяевами.
– Конечно, – констатировал дед Рожнов: – Хозяйство вести – не жопой трясти.
– Надо депутатам каким-нибудь написать, – предложила Ольга Павловна. – Кто у нас депутат-то? За кого мы голосовали, я уж и забыла?
– Нашла кого вспомнить! Он уж второй год в Испании живёт… с рабочим визитом.
– Ну-ну, – криво усмехнулся Арнольд Тимофеевич и покачал головой. – Вы, ей-богу, как дети. Станут депутаты вашим мусором заниматься.
– Надо не депутатам, а в какой-нибудь экологический комитет обратиться.
– Господи, сколько комитетов развелось с министерствами, а за чистотой и порядком следить некому стало! – ужаснулась какая-то бабулька. – Пруд пруди всяких контор по защите окружающей среды. Развели всяких экологов да эпидемиологов, а толку-то никакого от сволочей.
– Вот и подай идею нашему правительству. Сделают должность министра чистоты. Ну и министерство к нему, естественно, человек этак в пятьсот… тысяч разных чиновников. Они грязи ещё больше разведут: одной бумаги на всякие постановления да приказы изведут тонны.
– Остряки, мать вашу!
– А как бы нам вернуть дворников, а то у нас все дворники от безденежья разбежались, – вежливо спросил мэра дед Рожнов. – Чего на их зарплатах можно сэкономить, какая государственной казне выгода, если мы все вместе взятые получаем меньше, чем какой-нибудь чиновник средней руки? Вот сократили бы парочку чинушей, и была бы ощутимая экономия, а на дворниках-то чего можно сэкономить? На их зарплаты даже в Сочи не съездишь, не говоря уж про Канары. Я к тому говорю, что по телевизору нас всё террористами пугают, а я так думаю, что не от терроризма мы погибнем, а от грязи. Ведь грязь такая, что и террористы в ней увязнут! Или катаклизмами пугают, сказки рассказывают, что скоро Петербург под воду уйдёт, а показали наводнение в Европе, и все заметили, что у них там на воде никакого мусора не плавает. Вода чистая, хоть пей, и клочка мусора на ней не увидишь. А у нас что? И как самим-то не противно!
– Так они же не такие богатые, как мы, – вздохнула Ольга Павловна. – У них, говорят, даже туалетная бумага пронумерована, чтобы расход можно было отслеживать, кто и сколько кусочков израсходовал не по делу. А у нас чистую берёзу сжигают за милую душу кубометрами под видом мусора и отходов. Какая-нибудь тварюга в засуху окурок выбросит в окно автомобиля, и лес выгорает гектарами, но поджигателей даже не ищут. А у них такого изобилия нет, всё на весь золота. Мы их дикарями считаем, что у них нельзя так с лесом обращаться. Они как раз нас назовут опасными для планеты созданиями, которым ничего не жаль из того, чем все другие народы дорожат. Они даже мусором дорожат, дают ему новую жизнь, так сказать…
– Чтобы не было мусора, не надо мусорить, – глубокомысленно перебил мэр.
– Ага, а чтобы воздух оставался чистым, не надо дышать, так что ли? – опять завелась Маринка. –