Лесовик. Рудники. Евгений Старухин
землях, человек? – Голос седого эльфа тоже не был старческим. Обычный мужской голос.
– Я не знаю. Еще недавно я был в землях баронства Кренон в человеческих землях.
– Ты лжешь, человек! Кренон находится на другой стороне Великого Леса, – приятный голос седой эльфийки меня не обрадовал.
– Я не лгу.
– Так скажи нам, как ты здесь очутился!
– Я не знаю.
– Аланиэль!
Сбоку от меня внезапно нарисовалась эльфийка, взявшая меня в плен.
– Откуда вели его следы?
– Следов не было.
– Хм! Непонятно. Неужели люди овладели утерянным знанием пространственного перехода?
– Старейшины, позвольте внести предложение! – Эльфийку явно что-то или кто-то злил. И я почему-то догадываюсь, что это был я. Вот только не догадывался, почему.
– Ну, вноси, торопыга ты наша!
– Предлагаю отправить его на рудные шахты, как обычных пленников, а если он захочет что-то рассказать, то он всегда сможет обратиться к охранникам.
– Здравая мысль! – Все седые эльфы кивнули, а довольная усмешка, мелькнувшая в глазах моей захватчицы, меня несколько напугала. Сдается мне, кончилась присказка и сейчас начнется сказка – работа на рудниках на благо государства Российского. Надеюсь, они не урановые! Это было моей последней мыслью. Седой эльф сделал какой-то пасс руками, и мое сознание погасло.
Когда я очнулся, чувствовал себя прекрасно выспавшимся. Видимо, меня отключили надолго. Но к моему прекрасному самочувствию добавился металлический ошейник с надписью: «Собственность леса Аурин». Мда, вот я и стал чьей-то собственностью. А Аурин, надо полагать, лес, в котором меня схватили негостеприимные эльфы. Кроме того, я стоял в центре лесной поляны. Поляна была большой, прямо-таки огромной. На этой поляне была навалена какая-то здоровенная куча. Справа от нее какой-то провал. Переведя взгляд еще правее, заметил длинный вытянутый дом, но его загораживали чьи-то сапоги. Перевел взгляд вверх. Рядом со мной стоял эльф, на котором не было живого места от шрамов. Один из шрамов даже пересекал глазницу. На месте этой глазницы красовалась черная повязка. Единственный оставшийся глаз светился отнюдь не добротой и лаской, как мне хотелось бы, а вовсе даже ненавистью.
– Кончай свои зенки пучить! Вставай, мясо! Вот твоя кирка. – В землю рядом с моей головой, прямо перед глазами воткнулась озвученная кирка. – Живо за работу! Не успеешь сделать норму до заката, жратвы не получишь! А до заката осталось меньше половины дня. Кстати, для тебя, как старшего ученика рудокопа, это составляет полторы тысячи кусков медной руды и пятнадцать аметистов в день.
У меня непроизвольно отвисла челюсть. Это же невозможно!
– Подбирай свою жевалку с пола и шуруй в шахту, лоботряс, иначе не видать тебе вечером своей пайки! – Он чему-то весело усмехнулся. Мне эта усмешка совсем не понравилась, а последующая фраза, добавленная им, еще больше: – Давненько к нам не попадали старшие ученики!
Посмотрел на кирку:
Плохая кирка. Урон 1–3 дробящий.