Симфония тьмы. Чингиз Абдуллаев
являться по ночам, в его тяжелых снах, такой уверенный и спокойный. А потом самого Шварцмана перевели в тюрьму в Белу-Оризонти, и начался ад.
Это была особая тюрьма, где сидели убийцы и насильники, знаменитые по всей Бразилии. Даже в этой стране с неустоявшимися нравами, где преступлений совершалось гораздо больше, чем в благополучной Европе, эта тюрьма была особой зоной, где сконцентрировались самые отъявленные подонки. Только здесь Шварцман почувствовал всю прелесть борьбы за выживание.
Тут нельзя было сделать ни одного неверного шага, ошибиться, позволить себе на мгновение расслабиться. Тут был не просто ад. Это было земное изобретение дьявола, место, где покупаются и продаются души людей. Тут убивали и насиловали, не останавливаясь ни перед чем. Здесь были свои особые законы и особые порядки, выработанные годами непрерывного страха, унижений и насилия.
Он и раньше сидел в тюрьмах, но западногерманские тюрьмы по сравнению с этим концлагерем в Белу-Оризонти напоминали скорее молитвенные дома или кирхи. А уж что он должен был вынести! Дважды он оказывался на краю смерти. В первый раз, когда поспорил с Умберто-палачом и вся тюрьма ждала, кто именно победит в этой схватке. Они дрались всю ночь, изрезали друг друга ножами, но никто не смог победить. Утром сам Умберто предложил мир.
Через две ночи предусмотрительный Шварцман, поменявшийся местами со своим соседом по камере, услышал, как к ним ворвались сразу несколько парней и затем сдавленные крики своего соседа. Утром надзиратели насчитали на теле несчастного двадцать два ножевых ранения. Труп увезли, а за Шварцманом закрепилась репутация счастливчика, которому помогают духи.
Излишне говорить, что через два дня Умберто получил нож в спину и мучительно долго умирал в тюремном сортире, куда никто не решался войти, чтобы оказать ему помощь.
Потом было столкновение с Алвесом. Тот был известный гомосексуалист, переведенный сюда из Рио-де-Жанейро. Он сразу начал устанавливать свои порядки. К этому времени Шварцман, уже пользовавшийся уважением других заключенных, негласно покровительствовал двум молодым парням – Антонио и Габриэлю, оказывавшим ему многочисленные услуги и ставшими его своеобразными телохранителями. Оба парня были гомосексуалистами, и Шварцман, за неимением в тюрьме женщин, иногда пользовался их услугами.
Но молодой Габриэль понравился Алвесу. И хотя парень отвергал все домогательства старого убийцы, однажды его поймали в душевой и долго насиловали сразу четверо заключенных, после чего парня нашли там с разорванным горлом. Все ждали, чем ответит Шварцман. А тот молча наблюдал, как уносят тело Габриэля, как ухмыляется Алвес.
Прошло еще несколько дней. Поняв, что Шварцман не решается нанести ответный удар, многие заключенные стали позволять себе оскорбительные выкрики в его адрес. На кухне его вытеснили на худшее место, в душевой стали исчезать его вещи. Он постепенно становился парией, и единственный оставшийся у него друг – Антонио не понимал, что с ним происходит.
А однажды тяжелый пресс случайно придавил первого