Восток на Западе. Самоисследование мессианства. Мария Николаева
тем, что я приняла буддийское прибежище, чтобы у меня лучше шла практика. Когда я вернулась в Россию после полугода в Индии, понятное дело, как воцерковленный христианин, я пошла на исповедь. Поскольку у меня были связи с Валаамским монастырем, я ходила исповедоваться на Валаамское подворье, а там все серьезно: исповеди слушают тщательно и подолгу.
Я рассказывала обо всем, что делала, и, в частности, что приняла буддийское прибежище. Монах, который меня слушал, на этой фразе наконец «протрезвел». От него изрядно разило перегаром и слушал он меня очень сонно, но, как только я произнесла фразу о буддийском прибежище, он дернулся, воспрял и понял, что он в своей роли. Он строго меня спросил, как я вообще посмела на исповедь прийти? Исповедь ведь таинство, и, если я приняла буддийское прибежище, я теперь буддист вроде как, поэтому участвовать в христианских таинствах я теперь не могу! Вердикт был таков: пока я не пройду чин отречения от оккультизма (для них все едино – буддизм или не буддизм), я не могу жить реальной церковной жизнью. Как вы догадываетесь, я задала такой «детский» вопрос: «А почему?» На него он ответил очень просто и явно заученно. Фразу я помню до сих пор, она меня потрясла: «Потому что Христос победил Вельзевула!» Надо полагать, Вельзевул – это Будда.
В Азии у меня подобных проблем никогда не было, там буддисты отличаются широкой терпимостью, но, когда я вернулась в Россию, возникли спорадические столкновения с местным буддийским сообществом. Они мне сказали почти то же самое, что в церкви, – раз у меня не только буддийское прибежище, я не буддист. Это касается не только христианской церкви, а всякой церкви вообще.
– Как вас, человека с Запада, воспринимали ваши восточные учителя?
– С теми учителями, которые меня не воспринимали, я просто не общалась. Там тоже люди разные. Мой доклад в РХГА был как раз на эту тему – «Чистота традиции: миф или реальность?» Если говорить о Востоке, то найти чистую традицию ныне тоже очень сложно. Даже очень многие традиционные учителя – ведантические санньясины, к примеру, буддийские мастера – они ведь и сами разные практики совмещают! Это очень распространено, и я встречала множество учителей на Востоке, которые совмещают разные практики, интегрируют, а главное, не считают это чем-то плохим.
У некоторых такое отношение: если я пришла учиться по конкретному направлению, меня ему вполне конкретно учат, а чем я еще занимаюсь – мое личное дело, их это не касается. Вот почему особых проблем не было, надо было просто правильно подбирать связи.
– Как вы сейчас ощущаете присутствие Востока на Западе и наоборот? И где в этом пересечении для вас находится Россия? Я имею в виду конкретный 2014 год.
– Концепция евразийства давно присутствует в русской религиозной философии, где Россия – мост между Востоком и Западом. Но вот сейчас это ощущается уже в том, что русские есть везде. Трудно найти страну на Востоке, в которой не было бы русских, которые там занимаются практиками и так далее. Стоило мне начать выбираться в Европу, картина