Константинопольский Патриархат и Россия. 1901–1914. Лора Герд
слабым и бесхарактерным. В результате их управления произошло дальнейшее ослабление позиций православной церкви в Османской империи, самые насущные церковные вопросы не находили разрешения. Контакты русского правительства и церкви с Константинопольской патриархией были эпизодическими и сводились к минимуму. Россия была скована и фактически лишена возможности воздействовать на балканскую политику официальным путем, через церковную иерархию. Тем не менее, как русская дипломатия, так и сам Иоаким III понимали, что ситуация к началу XX в. изменилась, и выполнение главной задачи патриарха – «возвести Церковь на должную высоту», – встретит многочисленные затруднения[226].
Первым значительным актом, знаменовавшим восшествие на престол Иоакима III, было его окружное послание 30 июля 1902 г. к поместным православным церквам. В этом послании патриарх призывал весь православный мир сообща решить важнейшие догматические и церковные вопросы настоящего момента. Самым важным пунктом для обсуждения Иоаким считал налаживание постоянных контактов между церквами. Кроме того, ставились на обсуждение вопросы отношений с католиками и протестантами, старокатоликами и введение нового (григорианского) календаря[227]. В депеше поверенного в делах константинопольского посольства Щербачева говорилось, что вопрос о замене юлианского календаря григорианским в последние годы неоднократно обсуждался в Константинополе и составил предмет целой серии публичных лекций, прочитанных в «Эллинском силлоге» членом болонской академии наук Тондини ди Кваренги. Греческая печать Константинополя также не раз ставила этот вопрос на очередь, причем высказывалась в пользу принятия нового стиля[228].
В своем ответе Русская церковь поддержала инициативу более тесного общения между церквами. В отношении католиков и протестантов Св. Синод призывал проявлять бдительность ввиду их активного прозелитизма на Востоке. Несколько иным образом, говорилось в ответном послании, относятся к православию англикане. За редкими исключениями, они не стремятся обращать православных христиан, признают Восточную церковь хранительницей отеческих преданий. Поэтому есть некоторая надежда на возможность церковного единения с ними в будущем. Что касается старокатоликов, то в России была учреждена комиссия, изучавшая возможность единения с ними[229]. Однако старшие деятели этого движения уходят из жизни, а младшие не столь тверды в церковности и склонны к протестантскому образу мыслей. Вот почему Русская церковь «начинает с некоторой тревогой смотреть на будущее этого движения: устоят ли старокатолики в своем первоначальном решении принадлежать только подлинной Вселенской церкви и стремиться к единению с ней» или же создадут свою собственную церковь. Что касается нового стиля, то для исследования этого вопроса в России также работали две комиссии: ученая и церковная. «Применение нового стиля в одном гражданском летосчислении, без изменения Пасхалии и без передвижения
Депеша И. А. Зиновьева. 5/18 июня 1901 г. № 146.
Оригинал послания Иоакима III российскому Св. Синоду. № 3636. 30 июля 1902 г., с подписями патриарха и членов Синода // РГИА. Ф. 796. Оп. 183. VI отд. 1 ст. Д. 4589. Л. 1-5об. Русский перевод: там же. Л. 6-10об. Предложения Иоакима по календарному вопросу и ответы на них глав автокефальных церквей использовались И. И. Соколовым в его докладе «Отношение православного Востока к вопросу о реформе календаря», предложенном для обсуждения на 71 заседании поместного собора Русской церкви 1917–1918 гг. (27 января 1918 г.). См.: Календарный вопрос. Сборник статей / Сост. А. Чхартишвили. М., 2000. Приложение (=Материалы Всероссийского Поместного собора // Богословские труды / Изд. А. Г. Кравецкий. 1998. № 34).
Депеша Ю. Н. Щербачева 19 июля/1 августа 1902 г. № 161 // РГИА. Ф. 796. Оп. 183. VI отд. 1 ст. Д. 4589. Л. 12-13об.
Указом Св. Синода от 15 декабря 1892 г. в Петербурге была образована комиссия под председательством архиепископа Финляндского Антония для выяснения условий и требований, какие могли бы быть положены в основу переговоров со старокатоликами, ищущими общения с православной восточной церковью. Заключение комиссии в 1894 г. было препровождено утрехтскому архиепископу Гулю и рассмотрено в Роттердаме на конференции старокатолических епископов. Мнение «Роттердамской комиссии», принятое в 1896 г. на конференции в Бонне, вызвало в 1897 г. ответы Санкт-Петербургской комиссии, в которых высказывалось пожелание скорейшего осуществления сближения церквей. Окончательного соглашения не было выработано ни в тот момент, ни в ходе дальнейших переговоров 1900-х годов. См.: Старокатолический вопрос в новейшее время. Казань, 1899;