Исповедь несостоявшегося человека. Иван Бондаренко
а вторую мы: отец с матерью и нас четверо детей. Благо, дикого камня в этих краях было предостаточно.
Донбасс – это (припоминаю из уроков географии) старые разрушенные горы, так называемый донецкий кряж, где большие запасы не только угля, но и других полезных ископаемых. Было много и дикого камня. С этого камня, собственно, и строили жилье, по причине отсутствия денег на приобретение других строительных материалов.
В нашей половине стояла русская печь, где спали мы, дети, кровать родителей и стол – вот и вся обстановка. Да если бы и было еще что-то, ставить все равно было бы некуда. Отец работал пастухом в колхозе, мать, повторюсь, – на свиноферме. Прямо как в фильме «Свинарка и пастух», только в реальной жизни, по крайней мере, нашей все было далеко не так оптимистично, романтично и весело, как показано в этой прекрасной «сказке», далекой от реалий жизни.
От постоянного недоедания у меня начал развиваться рахит. Не знаю, как сейчас эта болезнь называется, да и есть ли она сейчас, но тогда она называлась именно так.
Мать нажует хлеба, замотает в марлечку, сунет в рот, привяжет к ограде, а сама с отцом бежала на работу. Вот и все питание на целый день. При сегодняшней жизни в это трудно даже поверить. Но тогда было именно так.
Мать родом из Воронежской области, оказалась в Донбассе с двумя детьми, можно сказать, случайно.
Муж погиб на войне, отец матери после войны пошел по деревням в поисках работы.
Мужчина он был мастеровитый: и плотник, и печник, и каменщик. Работы было много, оно и понятно, послевоенная разруха.
За работу рассчитывались, кто как мог: кто какую одежонку отдавал, кто просто за немудреную кормежку.
Так, перебиваясь случайными заработками, он оказался в Донбассе.
Остановился в селе, нашел работу, жилье, попросту землянку, написал дочери письмо с предложением переехать жить к нему. Так она оказалась в селе с двумя детьми, где позже родился и я.
Матери, на момент моего рождения, было тридцать девять лет, а через год, в 1953 году, она родила еще дочь, и у меня появилась младшая сестра. Старшие сестра и брат родились незадолго до войны, им было чуть больше десяти – двенадцати лет.
Отец был 1925 года рождения. Как только немцы в 1941 году оккупировали Украину, моего отца, шестнадцати лет от роду, и деда угнали в Германию. Они дорогой пытались бежать, их поймали с помощью собак. У отца на всю жизнь остались шрамы на теле от укусов немецких овчарок. А так как они бежали, их уже определили в группу военнопленных и отправили в концлагерь, где-то в Западной Германии.
Отец не любил рассказывать о жизни за колючей проволокой. Говорил, что работали на износ. Строили какие-то подземные туннели. Голод круглый год, зимой – холод, летом – духота.
Вспоминал, что с большим риском для жизни воровали у лошадей корм, пищевые отходы, свеклу, кукурузу, силос.
У него так на всю жизнь и осталось чувство голода, когда уже и на столе было что поесть, он питался, ну, как бы это назвать, впрок, с мыслью, а вдруг завтра не будет еды.
Дед погиб во время бомбежки.