Накануне 23 августа 1939 года. Арсен Мартиросян
до руководства Германии в целях оказания на него выгодного для России (СССР) влияния. В этом же деле были сконцентрированы материалы разведки, контрразведки, тайных обществ (в виде выписок из следственных дел в отношении их участников), внешнеполитического ведомства и т. д. Надо сразу же сказать, что папка получилась весьма жиденькой…
Если, как утверждается в анализируемом мифе, в качестве пролога к заключению советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. с гестапо было подписано некое «генеральное соглашение по борьбе с мировым еврейством», то какого же, миль пардон, 31 мая 1939 г. понадобилось создавать в Центральном архиве НКВД СССР упомянутое выше специальное дело?! Да еще и для того, чтобы сосредоточить там все крохи информации, на основании которой можно было сделать некоторые выводы о потенциальных каналах доведения информации до сведения германского руководства?! Ведь не проще ли было бы «перетереть» вопрос о возможности заключения такого договора по каналам спецслужб, уж коли они якобы пошли на такое сотрудничество?! Ведь контакты-то якобы были налажены. Разве не так?! Элементарная логика подсказывает, что должно было бы быть именно так. Да и мировой опыт подсказывает, что уж если хотят пойти таким путем, то до поры до времени осуществляют это по каналам спецслужб. Много ли, например, у нас знают о том, как СССР в 1970 г. заключил договор с ФРГ?! Если бы осуществлявший по поручению Председателя КГБ Ю. В. Андропова эту строго конфиденциальную на первом этапе миссию генерал КГБ Вячеслав Кеворков не опубликовал бы в наше время соответствующую книгу своих воспоминаний, то ничего бы мы и не знали об этом. Или, например, в историографии советско-финляндских отношений уже хорошо описана история, как по поручению Сталина резидент советской внешней разведки Б. Рыбкин (по прикрытию Ярцев) в 1938 г. вел конфиденциальные зондажные переговоры с руководством Финляндии. Главная цель этих переговоров – выяснение возможности в договорном порядке и на очень выгодных для Финляндии условиях изменения советско-финляндской границы в целях обеспечения максимальной безопасности Ленинграда. Кстати говоря, поручение Рыбкину-Ярцеву давал лично Сталин и перед ним же и отчитывался резидент.
Однако в 1939 г. ничего подобного не было. Все зондажные контакты тогда осуществлялись по каналам народного комиссариата иностранных дел, то есть через дипломатов. Это хорошо известно по различным историческим публикациям. Все контакты и беседы предварительного, зондажного характера велись в строго дозированном объеме и крайне осторожно. Причем как со стороны Германии, так и со стороны СССР. Ни одна из сторон, что называется, «не гнала лошадей». Следовательно, по каналам спецслужб, прежде всего разведки, никаких мер зондажного характера не осуществлялось.
Напротив, в это же самое время советские разведывательные службы резко активизировали свои усилия в традиционном для себя русле – по добыванию достоверной информации о планах Гитлера и его окружения на ближайшее