Солярис. Эдем. Непобедимый (сборник). Станислав Лем
исследованием. Выражением дружбы, коварным ударом или издевательством? Может быть, всем вместе или – что кажется мне самым правдоподобным – чем-то совершенно иным. Но в конце концов разве нас должны занимать намерения наших родителей, как бы они друг от друга ни отличались? Ты можешь сказать, что от этих намерений зависит наше будущее, и с этим я соглашусь. Я не могу предвидеть того, что будет. Так же, как ты. Не могу даже обещать тебе, что буду любить тебя всегда. После того, что случилось, я ничему не удивлюсь. Может, завтра ты станешь зеленой медузой? Это от нас не зависит. Но в том, что зависит от нас, будем вместе. Разве этого мало?
– Слушай, – сказала она, – есть кое-что еще… Я… на нее… очень похожа?
– Была очень похожа, но теперь я уже не знаю.
– Как это?..
Она смотрела на меня большими глазами.
– Ты ее уже заслонила.
– И ты уверен, что ты не ее, а меня?.. Меня?..
– Да. Тебя. Не знаю. Боюсь, что, если бы ты и вправду была ею, я не мог бы тебя любить.
– Почему?
– Потому что сделал ужасную вещь.
– Ей?
– Да. Когда мы были…
– Не говори.
– Почему?
– Потому что хочу, чтобы ты знал: я – не она.
Разговор
На следующий день, вернувшись с обеда, я нашел на столе под окном записку от Снаута. Он сообщал, что Сарториус пока прекратил работу над аннигилятором и попытается в последний раз воздействовать на океан пучком жесткого излучения.
– Дорогая, – сказал я Хари, – мне нужно сходить к Снауту.
Красный восход горел над океаном и делил комнату на две части. Мы стояли в тени. За ее пределами все казалось сделанным из меди, можно было подумать, что любая книжка, упав с полки, зазвенит.
– Речь идет о том эксперименте. Только не знаю, как это сделать. Я предпочел бы, понимаешь…
– Не объясняй, Крис. Мне и самой так хочется… Если бы это не длилось долго…
– Ну, немного поговорить, положим, придется. Слушай, может, ты пойдешь со мной, но подождешь в коридоре?
– Хорошо. А вдруг я не выдержу?
– Как это происходит? – спросил я и быстро добавил: – Я спрашиваю не из любопытства, понимаешь? Но, возможно, разобравшись, ты сама могла бы с этим справиться.
– Я боюсь… – ответила она, немного побледнев. – Я даже не могу сказать, чего боюсь, потому что, собственно, не боюсь, а только… как бы исчезаю. В последний момент чувствую такой стыд, не могу объяснить. А потом уже ничего нет. Потому я и думала, что это такая болезнь… – закончила она тихо и вздрогнула.
– Может быть, так только здесь, на этой проклятой станции, – заметил я. – Что касается меня, то я сделаю все, чтобы мы ее как можно скорее покинули.
– Думаешь, это возможно?
– Почему бы нет? В конце концов я не прикован к ней… Впрочем, это будет зависеть также от того, что мы решим со Снаутом. Как ты думаешь, ты долго сможешь пробыть одна?
– Это зависит… – проговорила она медленно и опустила голову. – Если буду слышать твой голос, то, пожалуй, справлюсь с собой.
– Лучше