Дуэлянты. Понсон дю Террайль
повернулась к старшей сестре, будто спрашивая:
– А ты? Ты тоже не знаешь?
– Тогда скажите, как получилось, что вы в столь ранний час оказались на этой улочке и как она за вами погналась.
Вместо ответа девочка обратилась к сестре и сказала:
– Расскажи ты, Филиппина, я не знаю что говорить.
Офицеры заулыбались, юная девушка залилась краской и вышла вперед.
– Мы живем в имении, главный вход в которое расположен с противоположной стороны, у большой дороги. Но есть и еще один, который как раз выходит на эту улочку. Несмотря на строгий запрет, мы воспользовались им, чтобы набрать полевых цветов, растущих вдоль стен…
– И вот тогда-то эта старуха…
– Нет, сначала мы ее даже не заметили.
– Странно.
– Мы увидели, как она направляется к нам только в тот момент, когда собрались возвращаться. Она злобно улыбалась и будто пронизывала нас взглядом. Тогда мы испугались и решили убежать.
– Она в самом деле преследовала вас, мадемуазель?
– Полагаю да, ведь, завидев вас, мы бросились вперед, и вы сами видели, как быстро она появилась.
Пока девчушки приводили эти объяснения, старуха рыскала вокруг них, будто учуявшая жертву волчица.
Глаза ее метали молнии, приоткрытый рот исказила судорожная улыбка, вскоре сменившаяся тиком, обнажившим острые, как у хищника, зубы. Головного убора на ней не было, плечи прикрывала странного вида холщовая блуза, сшитая, вероятно, из старой гардины: на ткани по-прежнему виднелись широкие полосы – черные и красные, сохранившие всю свою яркость. Этот странный, не лишенный некоторой элегантности наряд, в который цыганка была закутана с головы до ног, придавал ей поистине фантастический вид.
– Она наверняка зарабатывает на жизнь тем, что ворует детей, – сказал полковник.
Малышка вздрогнула.
– Мадемуазель, – продолжал де Сезак, – мы проводим вас до ворот вашего дома, но позвольте заметить, что вы поступили крайне опрометчиво.
– Вы правы, сударь! – искренне признало дитя. – Но вы прогоните эту женщину?
– Майор, вели этой гарпии убраться!
При этих словах цыганка выпрямилась и на удивление молодым голосом сказала:
– Гарпия и сама уйдет. Но с вами мы еще увидимся.
– Какая странная женщина, – прошептал полковник.
Вся только что описанная нами сцена заняла не так много времени.
Как бы там ни было, часы пробили восемь утра, офицеры без промедления проводили девчушек до ворот поместья и вернулись обратно.
Несколько минут спустя они уже стояли перед Маталеном и его секундантами.
– Господа, приносим вам тысячу извинений… – сказал полковник.
– За что же? – спросил маркиз.
– За то, что заставили вас ждать. Уже десять минут девятого.
– Полноте! – отозвался один из секундантов Маталена. – Мы знаем, что вы приехали, когда еще не было восьми.
– Полковнику присуща одна особенность, – сказал противник де Сезака.
– Какая