Дракон: Я – Дракон. Крылья за спиной. Жестокая сказка. Три войны (сборник). Александр Сапегин
белой шерсти и ткнула в него: – А!
– Понял, «А» означает белый! – чтобы утвердиться в своей догадке, Андрей показал пальцем на белое облако: – А? – Гынуг радостно кивнула и указала пальцем на изображение волка, а потом на него. – «Белый волк», значит? Хрен с вами, пусть буду волком, главное не вонючим хорьком.
На этом содержательная беседа на время затихла, Андрей обдумывал, как ему задать мучающий его второй день вопрос. Он попросил у орчанки мел и схематически нарисовал на полу своей половины клетки пленников за решеткой, потом постучал себя по груди, ткнул пальцем в Гынуг, указал на остальных орков и в конце демонстративно пожал плечами – не понимаю, мол! Глаза старухи сузились до тонких щелочек, она долго смотрела на него, словно размышляя, сказать или нет, потом забрала мел и изобразила несколько всадников с луками и копьями, следом дорисовала убегающих от них людей.
– Гынуг, рылдан, А’Рэй! – Узловатый палец с заскорузлыми ногтем постучал по убегающим фигуркам. Белый мелок в руках старухи шевельнулся как живой и, дробно постукивая по толстым деревянным доскам, она нарисовала стрелы, пробивающие бегущие фигурки, добавив над одним из всадников изображение короны.
– Все понятно. Королевская охота, а мы дичь…
Андрей отвернулся от старой орчанки, не сказать, что новость повергла его в шок, но он всеми фибрами души не желал примерять на себя «рубашку» раба – тем более дичи. Весело развлекаются местные аристократы, ничего не скажешь. Изнутри естества поднялась дикая злость и ненависть к окружающему миру, в памяти всплыл снившийся ему недавно кошмар, где он сворачивал шеи и пробивал бошки странным волкам с густыми львиными гривами. Жажда крови, которую он испытывал сейчас, удивительно точно совпадала с пережитой во сне. Желание свернуть шею фигурке с короной над головой буквально захлестнуло его. Андрей повернулся к Гынуг и ткнув пальцем в коронованного человечка, провел ребром ладони по горлу. Взглянув на него, орчанка в страхе попятилась, упершись спиной в металлические прутья решетки, потом лицо ее разгладилось и над караваном разнесся каркающий смех старухи.
Густые ветви высоких деревьев разошлись в стороны, караван въехал на широкую поляну, через несколько минут телеги и возы с животными и рабами были выстроены кругом, отгораживая своими бортами центр поляны от леса. Привал и время обеда. С центральной телеги сгрузили на землю вязанку хвороста и мешок с древесным углем, в лес на привалах никто не ходил, то ли боялись разбойников, то ли хищников, воду в кожаные бурдюки набирали при пересечении ручьев и речушек.
Андрей отвернулся от орчанки и облегчился по маленькому через прутья клетки, сделать это на ходу было несколько затруднительно, существовала реальная опасность повредить «наследство», стукнувшись им о металл решетки, не на пол же клетки опорожняться? Да и наличие женщины играло свою роль – не все моральные устои у него претерпели кардинальное изменение. Андрей тяжело представлял себе, что будет, когда он захочет