Жизнь и Любовь (сборник). Евгений Бузни
Юля садилась на диван, клала мою голову себе на колени и закапывала мне пипеткой капли, нежно гладя меня по голове, удерживая её некоторое время после закапывания.
Мы боялись оставлять Юлю дома одну. Когда я уходил на работу, дочка была дома и уходила, только когда я приходил. А Юля всё это видела и понимала. Однажды, прижавшись ко мне головой, она прошептала:
– Любимые вы мои, как же вы меня не понимаете. Я не могу видеть, как вы всё для меня делаете, отрываясь от своих дел. Для меня всё кончено.
Я пытался успокоить её словами, что всё будет нормально, но она не верила мне. Она отказывалась пить лекарства, утверждая, что это бесполезно. Я согласился сократить число таблеток. Мы уговаривали её пить хотя бы то, что прописал уролог, чтобы прошёл цистит.
Она просила не включать телевизор. Я нашёл для неё в компьютере музыку Чайковского из балета «Щелкунчик», которую она любила, но она попросила выключить. Она боялась упасть в комнате и ходила, опираясь на стены, стулья, стол.
Однажды у неё поднялось давление. Я вызвал скорую помощь. Приехала молодая женщина. Измерила давление. Поговорила с Юлей. Сделала укол. Сказала, что тут нужен психиатр, и уехала.
Поздно вечером мне нужно было ложиться спать, так как утром рано собирался встать, а Юля сидела на кухне. Я спрашиваю, что она тут делает. А она разливает кипячёную воду из бутылки в разные чашки. Спрашиваю «Зачем?», она отвечает: «Так надо». Я сказал, что не пойду спать, пока она не ляжет. Тогда она легла. А ночью я проснулся от звонка в дверь. «Кто это может быть?» – подумал я и подошёл к двери. За дверью стояла Юля в одной ночной рубашке.
Я обнял Юлю, ввёл в комнату, спрашивая, зачем она вышла в коридор. Она дрожала, прижавшись ко мне, и ничего не говорила. Уложив её в постель, я положил ей руку на плечо, и она уснула, а я пошёл на кухню посмотреть, есть ли мусор в ведре. Может, Юля захотела ночью вынести мусор к мусоропроводу. Но ведро оказалось почти полным. Значит, она выходила не для этого. Но зачем?
На следующий день я пошёл в поликлинику этой больницы имени Бакулева и рассказал о состоянии Юли. Я спросил, не в сосудах ли дело. Главный специалист, у которой лежала карточка Юли, сказала, что они тут не причём, а нужен психиатр. Вечером я позвонил в скорую психиатрическую помощь, которая, как сообщалось в интернете, работает двадцать четыре часа в сутки. Но голос в телефонной трубке ответил, что на дежурстве один психиатр и выехать он не может, так что лучше позвонить завтра утром.
Мы долго сидели с Юлей на диване. Её колотил озноб. Я обнял её, прижал голову к груди, а она прошептала:
– Милый мой, я жила только для тебя.
В этот вечер я запер входную дверь на ключ, вынул ключ из замочной скважины и повесил на гвоздик. Я думал, что, если в сонном состоянии Юля захочет снова выйти, то, найдя дверь запертой, она вернётся назад. Но я глубоко ошибся.
Ночью сквозь сон я услышал, как хлопнула дверь. Проснулся. Юли рядом не оказалось. Я поднялся, заглянул на кухню. Увидел пришедшую только что туда дочь. Спросил:
– Где мама?
Дочь