Как бы о любви. Собрание сочинений, том 16. Максим Мейстер
туда не возвращаются. Просто отправляются на вокзал, чтобы купить билет и найти новый цветок.
– Но не у всех есть деньги на все новые и новые билеты. Как же поступают они? Неужели живут без цветка?
– Многие привозят свой цветок, а когда тот становится кактусом или алоэ, делают вид, что ничего не произошло.
– То есть живут с мертвым цветком?!
– Да, почему бы и нет? Ведь ты сам сказал – не у всех есть деньги на все новые и новые билеты. Но главная причина не в этом. Просто рано или поздно кладбища у большинства становятся такими большими, что там не остается места для новых кактусов, и приходится заставлять ими свой собственный дом.
– И после этого ты удивляешься, почему я не хочу ехать за новым цветком?! Ведь он все равно умрет. Все цветы умирают… И мне останется либо вести его на кладбище, либо делать вид, что ничего не произошло. Но я хочу быть рядом с живым цветком!..
– Тогда ты должен сделать так, чтобы он не умирал.
– Да, но как? Мы все заботимся о своих цветах. Укрываем листьями, удобряем навозом… Почему же они все равно умирают, превращаясь в серо-зеленых и колючих? Почему исчезают яркие чистые краски? Почему нежные лепестки становятся иголками?..
– Наверное, навоза и листвы недостаточно.
– Но что еще нужно?!
– Быть может, воды?..
И я застыл, а на моих губах застыл следующий вопрос. В нем больше не было необходимости, потому что я вдруг понял!
Да, цветок умирает без воды!
Я отошел от зеркала и сел в глубине комнаты.
– Что же это за вода?
Я хотел вернуться к зеркалу, чтобы спросить, но тут же понял сам. Теплое и горячее, что иногда появляется в сердце, – это и есть вода, которой не хватает цветам.
Я привычно вынул сердце из груди и заглянул внутрь. На донышке блестели несколько капель, что всегда оставались после возвращения из теплицы.
– Этого мало, – сказал я себе. – Для того чтобы питать цветок, сердце должно быть полным.
И я стал вспоминать о розе и ландыше. А потом о кактусе и алоэ. Иногда я смеялся, и часть смеха уносилась прочь легким ветерком, а часть превращалась в капли. Иногда я плакал. И часть слез высыхали на ветру, а часть падала в сердце. И вскоре там плескалось маленькое озеро. Прозрачное и чистое.
Радость и печаль, грусть и счастье, надежда и верность, сладость и преданность… Вскоре сердце было полно, и я с удивлением и восторгом смотрел на переливающуюся, словно новый алмаз, воду.
– Да, теперь все будет по-другому! – сказал я и осторожно поместил сердце обратно в грудь. Потом собрался. Набил карманы листвой, заполнил чемоданы навозом и поехал на вокзал.
Нетерпеливо отстоял длинную очередь. Вот и стекло. Кассир видит меня, но ничего не спрашивает. Ждет, что я уйду. Но я стою и смотрю.
– Вам билет? – наконец спросила она.
– Да.
– Куда? – Кассирша удивилась лишь на мгновение, а потом повернулась к клавиатуре, готовая отщелкать все, что попросят.
– К морю,