Наша первая революция. Часть I. Лев Троцкий
затруднение вполне оценили петербургские присяжные поверенные. Вот почему они в заседании 9 марта, приняв в общем ту же резолюцию, что и их помощники, ограничились по второму пункту требованием, чтобы к «трудам» особого совещания был привлечен, наряду с представителями других общественных групп и учреждений, также и выборный представитель присяжной адвокатуры.
К постановлению петербургской адвокатуры присоединяется московская (13 марта), одесская, саратовская, киевская (17 марта). Но московская не ограничивается этим. Она намечает демократические основы конституции и ставит вопросы о милиции и о войне. Вообще по широте постановки вопросов московская резолюция оставляет позади себя все остальные. В то время, как одесская адвокатура еще путается в сетях архаической фразеологии земских адресов и лукаво мудрствует на тему, что «стоящая между царем и народом бюрократия не только не исполняет, но извращает повеления, исходящие от верховной власти», московское собрание (13 марта) говорит: «народным представителям принадлежит право законодательной власти», что же касается исполнительной власти, то она «вверяется кабинету министров, ответственному перед народными представителями». Последовавшее вскоре затем официальное разъяснение упрекало московских адвокатов в том, что они предлагали совету министров принять программу демократической республики. Некоторые газеты уверяли даже, будто московские адвокаты потребовали «социал-демократической» республики: не знаем, не знаем, из резолюции этого что-то не видно.
По вопросу о милиции московская резолюция постановляет: а) просить городские думы и земства учредить вооруженную милицию и принять все меры для охраны граждан и б) признать, что полиция должна быть передана в ведение городов и земств.
Мысль, что путь в Учредительное Собрание пролегает через канцелярию министерства внутренних дел, разделяется не всеми. В то время, как одни требуют допущения в особое совещание представителей населения, не указывая, впрочем, как это сделать, а другие ходатайствуют об этой привилегии лишь для «зрелых общественных сил», более радикальные элементы приходят к тому убеждению, что оппозиции нечего делать за правительственными кулисами, и в пояснение своей мысли цитируют первый псалом царя Давида: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых».
Предварительный съезд журналистов 3 – 4 марта, исходя из того, что булыгинская комиссия ни в каком случае и ни при каких комбинациях не может заменить собою (sic!) Учредительного Собрания (к этому можно было бы прибавить: точно так же, как участок ни при каких комбинациях не может заменить собою комитет общественного спасения), пришел к выводу, что «организованные общественные силы должны предъявить к ней единственное требование» – о созыве Учредительного Собрания на соответственных началах. Ввиду этого, съезд считает нежелательным стремление общественных учреждений к участию в работах комиссии Булыгина и рекомендует им в случае, если