Наша первая революция. Часть II. Лев Троцкий
стали очагами бурного политического кипения, – эту свою роль они сохранили и при нем. Два петербургских съезда в январе 1904 г. – технический и пироговский[12] – сыграли роль аванпостной стычки для демократической интеллигенции. Таким образом, пролог общественной «весны» был сыгран еще при Плеве. Бешеные репрессалии, заточения, допросы, обыски и высылки, провоцировавшие террор, не могли, в конце концов, совершенно парализовать даже и мобилизацию либерального общества.
Последнее полугодие властвования Плеве совпало с началом войны. Смута затихла, вернее сказать – ушла в себя. О настроении в бюрократических сферах и высших кругах петербургского либерального общества за первые месяцы войны дает представление книга венского журналиста Гуго Ганца «Vor der Katastrophe» («Перед катастрофой»). Господствующее настроение – растерянность, близкая к отчаянию. «Дальше так продолжаться не может!». Где же выход? Никто не знает: ни отставные сановники, ни знаменитые либеральные адвокаты, ни знаменитые либеральные журналисты. «Общество совершенно бессильно. О революционном движении народа не приходится и думать; да если б он и сдвинулся с места, то направился бы не против власти, а против господ вообще». Где же надежда на спасение? Финансовое банкротство и военный разгром. Гуго Ганц, проведший в Петербурге три первых месяца войны, удостоверяет, что общая молитва не только умеренных либералов, но и многих консерваторов такова: «Gott, hilf uns, damit wir geschlagen werden» («боже, помоги нам быть разбитыми»). Это, конечно, не мешало либеральному обществу подделываться под тон официального патриотизма. В целом ряде адресов земства и думы друг за другом все, без изъятия, клялись в своей преданности престолу и обязывались пожертвовать жизнью и имуществом – они знали, что им не придется этого делать! – за честь и могущество царя и России. За земствами и думами шли позорной вереницей профессорские корпорации. Одна за другой они откликались на объявление войны адресами, в которых семинарская витиеватость формы гармонировала с византийским идиотизмом содержания. Это не оплошность и не недоразумение. Это тактика, в основе которой лежит один принцип: сближение во что бы то ни стало! Отсюда – стремление облегчить абсолютизму душевную драму примирения. Сорганизоваться не на деле борьбы с самодержавием, а на деле услужения ему. Не победить правительство, а завлечь его. Заслужить его признательность и доверие, стать для него необходимым. Тактика, которой столько же лет, сколько русскому либерализму, и которая не сделалась ни умнее, ни достойнее с годами! Таким образом с самого начала войны либеральная оппозиция сделала все, чтобы погубить положение. Но революционная логика событий не знала остановки. Порт-Артурский флот разбит,[13] адмирал Макаров погиб,[14] война перебросилась на сушу: Ялу, Кин-Чжоу, Дашичао, Вафангоу, Лиоян, Шахе[15] – все это разные имена одного и того же самодержавного позора. Положение правительства становилось трудным, как никогда. Деморализация в правительственных рядах делала невозможными
Технический и Пироговский съезды 1904 г. – Оппозиционное движение интеллигенции к началу 1904 г. достигло своей высшей точки на Техническом и Пироговском съездах в январе 1904 г. На III съезде русских деятелей по техническому и профессиональному образованию присутствовало около 3.000 чел. Заседания X секции этого съезда (по образованию рабочих) превратились по существу в политические митинги. Члены секции открыто требовали свободы слова, печати, собраний, союзов, 8-часового рабочего дня и т. д. Съезд торжественно изгнал из своей среды участников Кишиневского погрома, Пронина и Степанова, оказавшихся в числе делегатов. На следующий день, когда съезд должен был подвести заключительные итоги своим работам, делегатов встретил отряд полиции, заявивший, что съезд объявляется закрытым. Этот инцидент еще более повысил оппозиционное настроение делегатов. Последние вынесли письменный протест против действий полиции.
IX Пироговский съезд, открывшийся 4 января 1904 г., всю свою работу непосредственно связал с борьбой против политического режима России. Так, секция общественной медицины, внутренних болезней и туберкулеза приняла резолюцию, в которой между прочим заявляется:
«Правильная и целесообразная борьба с детской смертностью, алкоголизмом, туберкулезом, сифилисом и другими народными болезнями, представляющими в России общественное бедствие огромной важности, возможна только при условиях, обеспечивающих широкое распространение сведений об истинных причинах развития этих болезней и способов борьбы с ними, для чего необходима полная свобода личности, слова, печати и собраний».
В секциях общественной медицины, гигиены, статистики и детских болезней была принята следующая резолюция:
«Исходя из того, что главной причиной необыкновенно высоких размеров детской смертности в России является материальная необеспеченность и недостаточное умственное развитие населения, съезд высказывает глубокое убеждение, что успешная борьба с этим злом возможна только на почве широких социальных реформ».
Подобные же резолюции были приняты и на заседаниях других секций. После окончания работ секций полиция, осведомленная о «крамольных» резолюциях, не дала возможности съезду собраться на свое заключительное заседание. Оба съезда, разогнанные полицией, вынесли следующие заключительные резолюции:
1. «Члены III съезда русских деятелей по техническому и профессиональному образованию протестуют против насильственного закрытия съезда до окончания его работ и против существующего режима, который возвел в принцип систематическое уничтожение самодеятельности и общественного мнения в России».
2. Резолюция распорядительного собрания Пироговского съезда: «При существующем режиме невозможен какой-либо прогресс медицинского дела в России, и только по проведении широких реформ в направлении свободы личности, печати, слова и собраний возможен какой-либо прогресс».
Тотчас же после насильственного закрытия съездов против их участников начались полицейские репрессии. Руководители съезда были арестованы и сосланы в разные места.
Порт-Артурский флот разбит. – О гибели Порт-Артурского флота – см. прим. 7 и 24 в 1-й части этого тома.
Адмирал Макаров – см. часть 1-ю этого тома, прим. 25.
Война на суше: Ялу, Кин-Чжоу, Дашичао, Вафангоу, Ляоян, Шахе – см. прим. 26 в 1-й части этого тома.