Перед историческим рубежом. Политические силуэты. Лев Троцкий
укрепилось прозвище «der Zehngebote-Hoffman». Это народный оратор, с резким голосом, резкими жестами и обильным запасом шуток и прибауток, которые нередко очень больно задевают. Он держится того убеждения, что честный демократ, прежде чем собираться в поход против чужестранных «милитаризмов», должен покончить с реакцией в собственной стране. Гоффман сейчас радикальнее Ледебура и крайне недоволен тем, что оппозиционная часть социал-демократической фракции в рейхстаге воздерживается при голосовании военных кредитов, вместо того чтобы открыто голосовать против.
Отношения в партии между «патриотическим» большинством и левым крылом обострились до последней степени. Это уже не теоретические и не второстепенные тактические разногласия, а противоречие по отношению к основному факту, которым теперь живет или в котором захлебывается человечество. Нет таких мер, к которым не прибегали бы с.-д. Зюдекумы и Шейдеманы,[48] чтобы зажать рот своим оппонентам. И чем больше они теряют почву под ногами в массах, чем больше вынуждены опираться на правительственный аппарат, тем ожесточеннее становятся конфликты в партии… Ледебур рассказывает о том заседании рейхстага, когда он протестовал против репрессивных мер немецких военных властей по отношению к мирному населению. Шейдеман, как известно, тогда дезавуировал Ледебура.
– Но вы думаете, – говорит Ледебур, – что эти люди созвали заседание нашей фракции, чтобы судить и осудить меня? Ничего подобного! Во время «скандала», который вызвали в парламенте мои слова, Шейдеман просто подошел к правительственному столу, пошушукался с министрами, – не с фракцией, а с министрами! – и заявил при общих аплодисментах рейхстага, что я не уполномочен был критиковать действия военных властей. Таковы методы этих субъектов!
– И вы все же не решаетесь в рейхстаге открыто голосовать против них! – восклицает из своего угла другой немецкий делегат, крайний левый.
Завязывается тактический спор. Ледебур пытается доказать, что тактика воздержания, как более осторожная, не ведущая к открытому нарушению дисциплины, легче может завоевать большинство фракции: «в начале войны нас было 14, теперь нас 36».
– Но вы забываете, – возражает Гоффман, – о том впечатлении, какое ваше поведение производит на массы. Если полумеры и полурешения всегда плохи, то в силу таких событий, от которых зависит судьба нашего политического развития на многие годы, они совершенно недопустимы. Масса требует ясных, открытых, мужественных ответов, за или против войны. И ей нужно этот ответ дать…
Я не могу, к сожалению, назвать имена остальных членов делегации, так как это значило бы открыть их нападению немецкой полиции. Что касается Ледебура и Гоффмана, то они сами себя «изобличили» – с полным разумением всех последствий, – подписав своими именами выработанный Циммервальдской конференцией манифест. Но остальная часть немецкой делегации осталась и должна оставаться безыменной: ее можно
Зюдекум, Альберт – один из руководителей немецкой социал-демократии. Выдвинулся до войны как парламентский деятель и уже тогда открыто защищал социал-империалистическую точку зрения по колониальному вопросу. Во время войны Зюдекум снискал себе печальную славу одного из усерднейших социал-милитаристов.
Шейдеман, Филипп (род. в 1865 г.) – один из вождей германской социал-демократической партии. Законченный оппортунист и социал-соглашатель. После ноябрьской революции 1918 г. стоял некоторое время во главе германского правительства, ознаменовав свою деятельность карательными экспедициями и массовыми убийствами рабочих. В настоящее время занимает пост обер-бургомистра в провинциальном городе Касселе. (См. подробн. т. III, ч. 1-я, прим. 79.)